— Ждем конников, машин не покидать, моторы заглушить, наблюдать за местностью, мехводам и заряжающим отдыхать, — отдал приказ Гудериан, спустившись в «салон», то есть боевое отделение, объединенное с отделением управления. Наблюдение пока вели пулеметчики второй и четвертой башенок, а командир подсел к радисту, который устанавливал связь с авиаторами.

— Есть, — наконец передал он шипящую гарнитуру.

— Я Гена, нахожусь в квадрате тридцать два, нужна разведка квадратов тридцать четыре и тридцать пять, как поняли, прием.

— Я Фома, вас понял, разведка три-четыре, три-пять. Вылетаем, минут через десять ждите результат.

Через восемь минут над головами танкистов пронеслись два «Фоккера», и вскоре наушники ожили:

— Гена, я Фома. Сразу за поворотом земляной завал, ваши коробки пройдут, но по одной и с трудом. Дальше на склонах правого холма кустарник, там замаскированы пушки. Я видел две, но спрятать там можно гораздо больше. На вершине левого холма, кажется, тоже что-то замаскированное — во всяком случае, один из кустов сдуло, когда мы прошли на бреющем. Идем обрабатывать замеченное и вызываем всю эскадрилью.

Весь следующий час над холмами работала эскадрилья «Фоккеров», пока, наконец, ее командир не сообщил, что целей он больше не видит. За это время к танкам подошла конница, и чернявый горбоносый есаул предложил отправить разведку.

— Пойдет мой танк, — принял решение Гудериан, — вы — за ним.

«Фишман» завелся, поплевал сизым дымом, прогреваясь, и пополз к холмам. Остальные танки двинулись за ним, но остановились перед холмами, а головная машина продолжила движение в сопровождении десятка конников. В воздухе барражировала двойка «Фоккеров».

Лейтенант смотрел в стереотрубу командирской башни. Вот завал, за ним ничего не видно… Мехвод сделал перегазовку и перешел на пониженную передачу. Танк, взревев и задрав нос, перевалился через завал. В последний момент Гудериан заметил высунувшееся из кустов на склоне дуло и даже вспышку выстрела, но тут в борт главной башни ударил снаряд.

Командир танка номер три отложил наушники и скомандовал:

— Мехвод, средний вперед! В задних башенках, дайте сигнал «делай как я»! Камрады, Гейнца приголубило, идем на помощь.

Лейтенант Гудериан ошарашено покрутил головой и осмотрелся. Оказывается, он стоял на четвереньках на решетчатом полу главной башни. В ушах звенело, и сквозь этот звон с трудом пробивался рев мотора. Тут лейтенанту помог встать наводчик.

— Заряжающего контузило, — проорал он прямо в ухо лейтенанту, — ну ничего, я им сейчас…

В башню уже лез наводчик бесполезной сейчас боковой пушки, и Гейнц, шипя от боли в боку, подтянулся вверх, в свою командирскую башенку. Стереотруба была разбита, но гарнитура переговорного устройства уцелела — она негромко шипела, раскачиваясь на проводе. Переждав гулкий «Буммм!» главного орудия, командир потребовал доклада о повреждениях.

— В салоне и в спонсонах все нормально, первая пулеметная башенка молчит, остальные не задело, — доложил радист, — рация исправна, двигатель и ходовая в порядке.

Главное орудие снова выстрелило, и в башне прибавилось пороховых газов.

— Есть! — заорал наводчик.

— «Фоккеры» раздолбали еще одну, — доложил радист, — китайцы бегут.

— Через завал перевалила «тройка», — прошел доклад из четвертой башенки, — стреляет куда-то. За ней еще один, номера пока не видно.