Красные браслеты - Альберт Эспиноса (2008)

5. Выбери себе один смех и почитай его за свою неотъемлемую черту. Гордись и без колебаний хвастайся этим приобретением перед окружающими. Лично мне довелось обновить несколько походок и по разу дыхание и смех. Малыши ведь не стесняются того, как ходят и смеются, а ты почти заново родился.

6. Каждые два года обновляй свой смех. Я каждые два года обзавожусь новой ногой, а вместе с ней, к счастью для меня, меняются походка и все остальное. Наши легкие тоже стареют, слабеют, но не они, а мы должны формировать наше дыхание и решать, как снабжать организм кислородом. Главное, не терять время и действовать.

Ходи, дыши, смейся и радуйся. Только и всего. Вот что посоветовал мне санитар, который вез меня в операционную, где мне предстояло потерять ногу. Я думал о грядущей ампутации, а он толковал о дыхании, походке и смехе. Помню, его монолог закончился словами: «Ну что, заскучал?» На самом деле я не скучал. Иногда мы слишком сосредоточены на своей беде, предстоящих переживаниях и не замечаем, что именно в эту минуту могли бы совершить величайшее открытие в своей жизни.

Открытие шестое

Когда ты болен, тебя наблюдают. Результаты записывают в историю болезни. Значит, если ты жив, надо вести историю жизни

Пациент здоров.

Это последнее, что врач-онколог записал в мою историю болезни. И подвел черту

У меня нескончаемая история болезни. Она росла и множилась день ото дня, месяц за месяцем, год за годом. Стала буквально неподъемной: на мой последний прием у врача ее привезли на тележке.

Мне нравится цвет корочек, в которые подшита моя история болезни, тем более что он остался таким, каким был в самом начале. В жизни не многое постоянно… Так вот, моя история болезни была и осталась невзрачно серой. Однако серый цвет не кажется мне некрасивым, вопреки устоявшимся представлениям: серые будни, серая одежда. Да, больше серого не любят только черный. Однако для истории болезни, по моему убеждению, это идеальный цвет. Ведь история болезни – это классика, а серый цвет именно классический.

Свои автографы в моей истории болезни оставили более двадцати врачей.

1. Врач-онколог (заморочная профессия, но кто-то должен этим заниматься). Для любого онкобольного его записи как эпизоды из фильма ужасов. Я отношусь с величайшим почтением ко всем медикам, избравшим эту специальность.

2. Травматолог. Этим достаются все лавры. Думаю, им лучше других известно, что значит быть Богом. Я бы не отказался поработать травматологом.

3. Мой врач-реабилитолог, рентгенологи, врачи-специалисты…

Весь список занял бы слишком много места. Помнится, мальчишкой я охотился за автографами футболистов. Здесь, по сути, то же самое, но вместо одной непонятной закорючки – многочисленные каракули.

В последний раз я лицезрел свое растолстевшее досье на приеме у онколога. Врач вписал в него фразу: «Пациент здоров», а ниже – отлично помню – прочертил горизонтальную линию. Эта итоговая черта произвела на меня сильное впечатление. Затем на моих глазах врач закрыл папку с историей болезни, водрузил обратно на тележку, и санитар укатил ее прочь. С того дня я не видел мою историю болезни.

Мне и в голову не могло прийти, что я буду скучать по этой серой папке. Короче, вернувшись к нормальной жизни, я решил завести новую историю, уже не болезни, а жизни. Купил скоросшиватель (само собой, серый) и стал размышлять о его содержании. Ясно, что надо вести дневник – занятие важное и всем рекомендуемое. Что может быть лучше, чем иметь возможность прочесть о своих заботах и огорчениях двух– или трехгодичной давности и понять, что теперь они не стоят выеденного яйца (проблема благополучно разрешилась, либо оно тебе вообще не было нужно).