Американский снайпер. Автобиография самого смертоносного снайпера XXI века - Крис Кайл, Джим ДеФелис, Скотт Макьюэн (2012)

У одного из наших парней была бандана. Мы взяли ее, и с ее помощью соорудили что-то вроде головы мумии. В очках и шлеме она выглядела как настоящая солдатская голова — особенно с нескольких сот ярдов. В один из дней, когда наступило затишье, мы приделали ее к шесту и стали поднимать над крышей, пытаясь вызвать огонь со стороны повстанцев. Это заставило нескольких боевиков вылезти, и мы их убили.

Мы просто уничтожали их.

Временами действия снайперов были настолько удачными, что у парней, патрулировавших улицы, стала возникать опасная беспечность. Однажды я увидел, как они идут по центру улицы, вместо того чтобы продвигаться по краю, используя укрытия, образуемые стенами и нишами.

Я вызвал их командира по радио.

«Эй, вы должны передвигаться от укрытия к укрытию», — сказал я мягко, но настойчиво. «Зачем? — ответил мой товарищ по взводу. — Ты же нас прикрываешь».

Может, он и шутил, но я воспринял эти слова серьезно.

«Я не могу защитить вас от того, чего не вижу, — сказал я. — Если я не вижу отблеска или движения, то я понимаю, что здесь боевик, только в тот момент, когда он открывает огонь. Я могу уничтожить его после того, как он тебя застрелит, только вряд ли тебе от этого будет легче».

Однажды ночью, следуя на базу «Шарк», мы были обстреляны боевиками — короткая стычка, «бей-и-беги». Брошенная партизанами ручная граната взорвалась рядом с нашими парнями.

После того как боевики растворились в темноте, мы стали приводить себя в порядок, намереваясь двигаться дальше. «Брэд, что с твоей ногой?» — спросил кто-то из ребят.

Он посмотрел на ногу. Она вся была в крови. «Ничего», — сказал Брэд.

Оказалось, что металлический осколок засел в его колене. Может, в тот момент он действительно не чувствовал боли — правды я не знаю, поскольку в SEAL никто не признавался в том, что ему больно, с самого сотворения мира, но когда мы вернулись на базу, уже было понятно: ранение серьезное. Осколок гранаты засел под коленной чашечкой. Необходима была операция.

Брэда эвакуировали по воздуху. Это была наша первая потеря в Рамади.

Постоянный садовник

Наш сестринский взвод находился в восточной части города, помогая армии создать там опорный пункт. А к северу морская пехота делала свое дело, занимая территорию и очищая ее от боевиков.

Несколько дней мы работали вместе с морскими пехотинцами, когда они штурмовали больницу в северной части города близ реки.

Боевики использовали это лечебное учреждение в качестве сборного пункта. При приближении морских пехотинцев подросток лет пятнадцати-шестнадцати вышел на середину улицы и вскинул автомат Калашникова, готовясь открыть по ним огонь.

Я подстрелил его.

Минуту или две спустя прибежала иракская женщина, увидела распростертое на земле тело и начала рвать на себе одежды. Очевидно, это была его мать.

Я видел, как члены семей повстанцев убиваются от горя, рвут одежду, даже размазывают по себе кровь. Если вы их так любите, думал я, вы должны сделать так, чтобы они держались подальше от войны. Вы должны сделать все, чтобы они не примкнули к боевикам. Вы позволили им попробовать убивать нас — так чего же вы хотели?

Это жестоко, наверное, но очень трудно сочувствовать горю того, кто только что пытался убить тебя.

Может быть, они то же самое думают про нас.

Люди дома, люди, не бывшие на войне, ну или по крайней мере на этой войне, иногда не понимают, как действовали войска в Ираке. Их удивляет и даже шокирует, что мы часто шутим о смерти, о том, что мы видели.

Возможно, это кощунственно и неприемлемо. Может быть, в другой обстановке я с этим соглашусь. Но там, в тех условиях, в этом был глубокий смысл. Мы видели много ужасов, и мы через них прошли.