Американский снайпер. Автобиография самого смертоносного снайпера XXI века - Крис Кайл, Джим ДеФелис, Скотт Макьюэн (2012)

«Все, надо идти, — сказал я, не давая ему времени сообразить, что это были за звуки. — Я позвоню тебе позже». Мой отец утверждает, что двумя днями позже я перезвонил, чтобы извиниться за такой бесцеремонный конец разговора. А когда он поинтересовался, что это была за стрельба, я сменил тему разговора.

Построение репутации

Мои колени все еще болели после того случая в Фаллудже, когда меня засыпало обломками. Я попытался достать кортизон, но не смог. Честно говоря, я побаивался, что меня отправят домой по ранению, и поэтому не слишком старался.

Все, что я мог — регулярно принимать таблетки мотрина[86]. В бою, кстати, все было прекрасно — когда ты на адреналине, то ничего не болит.

Но, даже несмотря на боль, я любил свою работу. Может, война — не такое уж хорошее развлечение, но мне она доставляла удовольствие. Мне это подходит.

К этому времени я уже заработал определенную репутацию снайпера. У меня было много подтвержденных ликвидаций. Это был хороший результат для такого короткого периода, — да вообще для любого периода.

За исключением моих товарищей по отряду SEAL, никто не знал моего настоящего имени и лица. Но слухи ходили, и мое нахождение здесь повлияло на мою репутацию.

Создавалось впечатление, что стоило мне оборудовать позицию, как появлялась цель. Это начинало злить других снайперов, которые могли проводить в засаде часы и дни, так вообще никого и не увидев, не говоря уже о боевиках.

Как-то Смерф, парень из SEAL, начал ходить за мной, по этажам дома, где мы должны были оборудовать позицию, и выспрашивать: «Где ты хочешь расположиться?»

Я осмотрелся, выбрал место и сказал: «Прямо здесь».

«Хорошо. А теперь вали отсюда. Здесь буду я».

«Да сколько угодно», — сказал я ему. Я вышел, выбрал другую позицию, и практически сразу заработал новую подтвержденную ликвидацию.

Какое-то время, казалось, не имеет значения, что я делаю — все получалось само собой. Я ничего не изобретал, но всем моим ликвидациям находились свидетели. Может быть, я чуть дальше видел, может быть, лучше просчитывал последствия. Но, скорее всего, мне просто невероятно везло.

Если, конечно, быть целью для тех, кто хочет тебя убить, может считаться везением.

Однажды мы были в доме на Хайфа-стрит, где у нас было так много снайперов, что единственным местом для огневой позиции оставалось крошечное окошко над туалетом. Мне приходилось стоять все время.

И все-таки я заработал две ликвидации.

Я был просто везунчиком.

В один из дней мы получили агентурные сведения о том, что боевики используют кладбище на окраине города, рядом с военным лагерем Кэмп-Индепенденс близ аэропорта для складирования оружия и организации атак. Единственной точкой, откуда это место хорошо видно, была платформа из тонкой сетки на вершине башенного крана.

Я не знал, насколько высоко я забрался. Да и знать не хотел. Я не большой любитель высоты — когда я только думаю об этом, мои яйца оказываются где-то в глотке.

С крана открывался захватывающий вид на кладбище, до которого было почти восемьсот ярдов (примерно 730 м).

Я никого не убил оттуда. Я не видел ничего, кроме скорбящих и похоронных процессий. Но это попробовать стоило.

Помимо людей с самодельными взрывными устройствами, опасность представляли и сами мины. Они были повсюду — иногда даже в многоквартирных домах. Одна группа наших счастливо избежала смерти, когда дом, из которого они только что вышли, взлетел на воздух.

Национальная гвардия использовала для перемещения БМП «Брэдли»[87]. Боевая машина пехоты выглядит, как маленький танк, поскольку у нее есть башня и пушка, но на самом деле по конструкции это бронетранспортер или разведывательная машина.