Девушка с девятью париками - Софи ван дер Стап (2014)

Иохем еще и модель. Когда ему удается сдерживать свою прожорливость, его регулярно приглашают на кастинги, и вот он уже перед камерой смывает с волос шампунь или готовит рис на кухне в компании девчонок. С его прекрасным лицом, вкрадчивым голосом и глубокими голубыми глазами он всегда добивается своего в ситуациях с парковочными талонами и прочими неприятностями. Он, как и я, мечтатель, но иногда ему сложно отделить фантазии от парковочных талонов. Для Иохема Амстердам – его личный маленький Голливуд, где пустые мечты становятся реальностью. Ловко справляющемуся с модельной работой и удачливому в казино Йохему приходится нелегко, когда речь заходит о выносе мусора, приготовлении сэндвича или офисной работе. Но у него всегда есть время на шопинг с Умой.

Мы снова прогуливаемся вдоль витрин. Унылые лица скучающих продавщиц уставились прямо на меня. Скука – вот то, чего я давно не испытываю. У меня нет на нее времени. Тем женщинам стоит сделать себе новые прически. Или попробовать носить парики. Я прямо вижу, как навязываю им визитку: “Доктор Л. из онкологии – он изменит вашу жизнь!”

Вторник, 5 июля

В разговорах с врачами есть свои сложности. До прошлого года у меня было совершенно другое представление о том, как работают больницы. Я видела, как внутрь заходят больные, а выходят исцелившиеся. Теперь же я знаю, что образцы крови теряются, иглы капельниц могут не попадать в вену три раза подряд, карточки куда-то деваются. Разные доктора прописывают разные лекарства для одного того же недуга. И это я еще молчу о том, как они разговаривают. Плевать на французский. Пора мне брать уроки медицинского жаргона.

Доктор Л. говорил мне: “Ваше правое легкое хорошо отвечает на лечение: мягкотканное образование справа в грудной клетке уменьшилось в размерах. Ранее были подозрения на узловые образования плевры, но теперь можно проследить форму задней части шестого ребра. Второе мягкотканное образование в боковой стенке живота также уменьшилось. Но до сих пор определяется деформация правого легкого в форме горизонтального переднебазального затемнения”. Я беру с собой копию карточки и забиваю информацию в компьютер. Программа проверки орфографии сходит с ума, но я наконец понимаю, что реагирую на химиотерапию и опухоли становятся меньше.

* * *

Сегодня мы с папой уезжаем из Амстердама и направляемся в другую больницу, чтобы обсудить возможности облучения. Сейчас, когда вопрос об операции снят, я очень нервничаю. Пока папа вдумчиво изучает кофейный автомат, я слежу за каждым движением сестры в регистратуре. Она вообще медсестра? Думаю, это называется “рецепционистка”. У нее даже белого халата нет.

Дверь открывается, и появляется врач. На нем очки, а волосы в беспорядке свисают над ушами. Он называет имя, и престарелый мужчина передо мной встает. Жена следует за ним.

Открывается другая дверь, и появляется доктор помоложе. Думаю, ему чуть за тридцать. Не мой ли это радиолог? Он идет к регистратуре и отдает карточку, которую нес в руках. Затем он возвращается к себе в кабинет, так никого и не вызвав.

“Ван дер Стап?”

Я встаю и вижу третьего кандидата на мою руку. Итак, это доктор О.

Он рисует мои легкие и две большие стрелки, указывающие на то, куда будет направлена радиация. Он изучает мои гланды и взвешивает меня. Весы показывают пятьдесят пять килограммов. На один меньше, чем месяц назад.

Он пока не до конца разобрался с моим делом, и ничего хорошего в этом нет. “Мне все еще многое неясно. Будет непросто узнать все в точности. Я свяжусь с коллегами в Роттердаме и Утрехте, прежде чем что-то решать. Хочу узнать, что они об этом думают. Доктор Н. из Роттердама – всем известный специалист”.