Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman - Крисси Веллингтон, Майкл Айлвин (2012)

Первое, что нужно сделать, – забыть про ноги. После велосипеда они кажутся тяжелыми и неустойчивыми, но уже через километр я вхожу в ритм. Я пытаюсь удерживать короткий шаг, опускаю плечи и локти, поднимаю бедра и смотрю вперед. Следуя формуле питания, я съедаю один гель в 25 минут, запивая его водой. Я думаю о марафоне как о 4 этапах по 10 км и небольшом кусочке в конце. Таким образом мне удается обмануть мозг, чтобы он думал, что пробежка легче, чем 42-километровый рывок. Можно также отмечать ориентиры и использовать их как отметки прогресса. В качестве ориентиров можно использовать мужчин – участников соревнования.

Также важна поддержка со стороны зрителей. Моя замечательная семья и друзья появляются в стратегических точках на трассе со своими плакатами и футболками «Крисси» и беснуются так, что в обычное время их бы за это арестовали. Невозможно подсчитать, какой эмоциональный подъем мне это приносит вместе с криками поддержки от незнакомцев. Я улыбаюсь так много, как только могу. Когда боль становится по-настоящему невыносимой, я посвящаю каждый из оставшихся километров важным для меня людям или целям.

Каждое мгновение на финишной прямой и для профессионала, и для любителя нужно сохранить в памяти. Смотрите по сторонам и улыбайтесь, позвольте фотографу запечатлеть момент, когда вы пересекаете линию.

Затем один из лучших моментов дня – наденьте шлепанцы. Вот оно, облегчение!

После того как коктейль из эмоций слегка ослабнет, пора прислушаться к телу и дать ему то, что оно попросит. Мое обычно требует пиццу, бургер, кебаб или картошку-фри. Что бы это ни было, ваше дело – подчиниться. Два полуфунтовых бургера, две порции картошки, порция луковых колец и 15 пончиков – мой личный рекорд после Ironman. Им я горжусь, как и всеми остальными. Оставим чувство меры. Вы только что преодолели дистанцию Ironman. Вы это заслужили!

Глава 11

С короной на голове

Это должно было стать лучшим временем моей жизни. На практике же оказалось чуть ли не самым сложным ее периодом.

Я только что стала чемпионкой мира. После такого триумфа всегда наступает достаточно сложный период. У каждого спада есть своя уникальная причина, однако в том, что он обязательно наступает, нет ничего случайного.

В эпицентре моего первого спада оказался Бретт. В такие периоды он страдает не меньше всех остальных. Когда его подопечные выигрывают, он испытывает чувство обреченности. Возможно, он скажет, что дело заключается в деньгах, однако на самом деле деньги никогда его не мотивировали. Когда дело касается работы, то единственное, что его мотивирует, – это успех. Но он одновременно оказывается и его злейшим врагом. Применяемые им методы требуют, чтобы он сохранял полный контроль над своими подопечными, он знает, что вместе с успехом приходит и угроза для сохранения прежнего контроля.

Внезапно тренер перестает быть всего лишь голосом в голове спортсмена. Бретт перестал верить в свою способность оставаться для меня самым влиятельным человеком. В тот момент, когда я пересекла финишную ленточку в Коне, он наверняка понял, что это финиш наших отношений. Эта мысль наверняка пришла ему в голову раньше, чем мне.

А я в тот момент ни о чем не подозревала. Все было ярким и расплывчатым. Порой я даже начинала всхлипывать от волнения и тут же пряталась под крыло Аскера. Он был одним из немногих знакомых людей рядом со мной. Бретт и менеджер нашей команды Алекс Бок были где-то в Азии, за тысячи километров от меня. Я знала, что Алекс серьезно сожалеет о своем решении не присоединиться к команде в ходе самого значительного события в календаре триатлона. Теперь же я была здесь совершенно одна – наивная, уязвимая и окруженная (с точки зрения Бретта) акулами, повсюду шнырявшими на такого рода событиях.