Во имя Жизни - Кузнецова Дарья Андреевна (2015)

— Ты «Бойцовых котов» помнишь? — вопросом на вопрос ответил тот. Генерал в ответ хмуро кивнул. — Ну, вот. Юнаро Инилар, в сводках проходила как Ирбис. Крайне изворотливая зараза оказалась; шесть человек положила, а сама отделалась только отметиной на физиономии. Вань, да что за паника? Ну, отсидит, выйдет, тогда и спасибо скажешь. Лет через сорок, — хмыкнул он.

— Да пошёл ты, — процедил я.

— М-да, — задумчиво протянул отец. — Нет, я от вас всех, конечно, ожидал сюрпризов, но это уже за гранью добра и зла. Видишь ли, Семён, у меня есть подозрение, что наш Иван умудрился на эту Ирбис положить глаз.

— Да ладно?! Серьёзно что ли? — недоверчиво вытаращился на меня брат. — Вань, ты меня пугаешь; куда девался твой безупречный вкус?!

— Про вкус мне будет пенять человек, женившийся на мутанте непонятного вида? — уточнил я. Да, грубо; лично к Рури я никаких претензий не имел, она была очень неплохой девушкой. Вот только я сейчас был слишком зол, чтобы следить за языком. Напротив, хотелось сказать какую-нибудь несусветную гадость.

— Если бы ты не был лежачим, получил бы в морду, — мрачно хмыкнул Семён.

— Если бы я не был лежачим, лежачим стал бы ты!

— Так, парни, брэк! — повысив голос, оборвал нашу перепалку отец. — Сцепились. Вань, ты вообще в курсе, что эта женщина из себя представляет? Нет, я всё понимаю, но она правда преступница, коты в своё время очень много чего наворотили. Они убивали людей за деньги, да и не только.

— А вы занимаетесь не этим? — оборвал его я.

— В смысле?

— В прямом. Ты, Володька; вы занимались тем же самым.

— Нет, ну ты сравнил конечно хрен с пяткой, — растерянно хмыкнул он. — Мы вообще-то офицеры, а эти ребята мирных граждан резали.

— То есть, вы научились при планетарных операциях избегать потерь среди мирного населения? — язвительно уточнил я. — Бомбы, конечно, спрашивают, кого убивать, кого нет. И ферхалиты на Гайтаре, конечно, сожгли одних только преступников, а все остальные живут и радуются.

— Как ты правильно заметил, это всё-таки были ферхалиты, — усмехнулся отец.

— Да, только вы что-то не больно вступились за соседей. И призыва отдать организаторов операции под трибунал я в твоём голосе не слышу! — парировал я.

На этом месте, обрывая скандал, в палату вернулся Гольдштейн.

— Ты чего разоряешься? — настороженно уточнил он, окидывая нас тревожным взглядом.

— Ты вовремя, — кивнул я, устало прикрывая глаза. Короткий разговор вымотал меня до предела. А ещё было очень пусто, противно и тошно; очень захотелось вновь вернуться в ту темноту без мыслей и ощущений. — Сол, попроси, пожалуйста, кого-нибудь проводить этих людей к выходу. И больше я их здесь видеть не желаю, они совершенно не способствуют моему выздоровлению.

— Вань, ты чего?! — растерянно уточнил Гольдштейн.

— Идиот он, — проворчал Семён.

— Всё в порядке, — оборвал его генерал. — Мы правда пойдём.

— Вань, что это вообще было? — ворчливо поинтересовался врач, когда посетители вышли.

— Это? Это я… точки над «ё» расставил, — мрачно отозвался я. — Сол, найди мне, пожалуйста, Ирвина, мне надо с ним поговорить. Это очень важно.

— Найду, но не сейчас. Хватит с тебя на сегодня разговоров, а то ты чего доброго совсем ноги протянешь. Оклемайся сначала, потом уже будешь скандалить, — проворчал он. — Как ты себя чувствуешь?

— Слабость. Ещё со зрением и осязанием какая-то ерунда. Не чувствую вообще ничего, и пошевелиться не могу.

— Это нормально, скоро пройдёт. Постепенно всё восстановится, — успокоил меня он. — Главное тебе сейчас побольше спать, организм сильный, а опасности для жизни больше нет. Отдыхай.

— Сол, найди Ирвина!

— Найду, найду, если будешь вести себя как приличный пациент, — пообещал он. И я провалился в сон — резко и как-то вдруг. Не удивлюсь, если сделал я это с помощью хитрого доктора и какого-то препарата.