Аня из Зелёных Мезонинов - Монтгомери Люси Мод (1995)

— Как ты думаешь, надеть мне на шею нитку жемчуга? — спросила Аня. — Мэтью привез ее мне из города на прошлой неделе. И я. знаю, ему было бы приятно увидеть, что я ее надела.

Диана выпятила губки, склонила свою черную головку набок с критическим видом и наконец высказалась в пользу жемчуга, который вследствие этого обвил стройную молочно-белую Анину шейку.

— Есть что-то стильное в тебе, Аня, — сказала Диана с независтливым восхищением. — У тебя такая чудесная посадка головы. Я думаю, это из-за твоей фигуры. Я просто коротышка. Я всегда этого боялась, но теперь знаю, что такой и останусь. Ничего не поделаешь, придется с этим смириться.

— Но зато у тебя такие ямочки, — сказала Аня, глядя на хорошенькое оживленное лицо, склонившееся над ней, и любовно улыбаясь. — Прелестные ямочки, как углубления в креме. Я оставила всякие надежды когда-нибудь обрести ямочки. Моя мечта о них никогда не сбудется, но так много моих желаний исполнилось, что я не должна роптать… Ну, теперь я готова?

— Вполне готова, — заявила Диана. В эту минуту на пороге появилась Марилла, все та же сухопарая фигура с еще более седыми волосами и не менее угловатая, чем прежде, но с гораздо более мягким выражением лица. — Заходите и посмотрите на нашу чтицу, Марилла. Ну, не прелесть ли?

Марилла не то фыркнула, не то что-то проворчала.

— Выглядит она прилично и скромно. Мне нравится, когда она так причесана. Но боюсь, она испортит все платье, пока будет ехать: вечером и пыль, и роса. Да и слишком тонкое оно для таких сырых ночей, как сейчас. Кисея — самая непрактичная ткань на свете, и я это сказала Мэтью, когда он собирался ее покупать. Но теперь бесполезно ему что-нибудь говорить. Было время, когда он принимал мои советы, но теперь он покупает вещи для Ани, невзирая ни на что, и торговцы в Кармоди знают, что могут всучить ему что угодно; стоит только сказать, что вещь красивая и модная, и Мэтью, не задумываясь, выложит за нее деньги… Не испачкай подол о колеса, Аня, и надень теплый жакет.

Затем Марилла отправилась вниз, с гордостью думая, как прелестно выглядит Аня, и жалея, что сама не может поехать на концерт, чтобы послушать, как будет декламировать ее девочка.

— Боюсь, и в самом деле слишком сыро для моего платья, — сказала Аня с беспокойством.

— Ничуточки, — отвечала Диана, поднимая штору. — Чудесный вечер, и не будет никакой росы. Смотри, какая луна.

— Я так рада, что мое окно выходит на восток, прямо на рассвет, — сказала Аня, подходя к Диане. — Чудесно, что каждое утро можно видеть, как солнце появляется из-за тех длинных холмов и сияет, разгораясь, через острые вершины елей. И каждое утро солнце бывает какое-то новое, и я чувствую, словно душа моя купается в этом разливе первого утреннего солнца. Ах, Диана, я так люблю эту комнатку! Даже не знаю, как я смогу обойтись без нее, когда со следующего месяца перееду жить в город.

— Не говори сегодня об отъезде, — взмолилась Диана. — Не хочу об этом думать! Я чувствую себя от этого такой несчастной, а сегодня мне хочется хорошо провести вечер. Что ты будешь декламировать? Ты очень волнуешься?

— Ничуть. Я так часто выступала перед публикой, что уже не испытываю никакого беспокойства. Я решила прочесть "Обет девушки". Это такое трогательное стихотворение. Лаура Спенсер собирается читать что-то смешное, но я предпочитаю заставлять людей плакать, а не смеяться.

— А что ты прочтешь на бис?

— Они и не подумают вызывать меня на бис, — усмехнулась Аня, которая в глубине души лелеяла надежду, что ее все-таки вызовут, и уже видела в мечтах, как она рассказывает об этом Мэтью на следующее утро за завтраком. — Ах, вот уже Билли и Джейн едут… Я слышу стук колес. Пойдем!