Аня из Зелёных Мезонинов - Монтгомери Люси Мод (1995)

— Ну съешь хоть что-нибудь, — умоляла Аня. — Позволь, я угощу тебя фруктовым пирогом и вишневым вареньем. Приляг на диван на минутку, и тебе станет лучше. Что у тебя болит?

— Я должна идти домой, — сказала Диана, и это было все, чего от нее можно было добиться. Тщетно Аня просила ее остаться.

— Я никогда не слышала, чтобы гости уходили без чая, — сокрушалась она. — О, Диана, как ты думаешь, не может быть, что ты и вправду заразилась оспой? Если ты заразилась, я приду и буду ухаживать за тобой, можешь на меня положиться, я тебя никогда не покину. Но сейчас я так хочу, чтобы ты выпила чаю. Где у тебя болит?

— Голова ужасно кружится, — сказала Диана.

И действительно, она шла, сильно шатаясь. Аня со слезами разочарования принесла Диане шляпу и проводила ее до калитки дома Барри. Потом она плакала всю обратную дорогу до Зеленых Мезонинов, где в глубокой печали поставила остатки малинового сиропа в шкаф и заварила чай для Мэтью и Джерри, но весь интерес к этому занятию у нее пропал.

На следующий день было воскресенье. Дождь лил как из ведра с самого утра до ночи, и Аня не выходила из Зеленых Мезонинов. В понедельник после обеда Марилла послала ее с поручением к миссис Линд. Очень скоро Аня уже мчалась обратно, а по лицу ее катились крупные слезы. Она влетела в кухню и в отчаянии упала на диван лицом вниз,

— Что еще случилось, Аня? — осведомилась Марилла испуганно и неуверенно. — Надеюсь, ты не заболела и не надерзила опять миссис Линд?

Никакого ответа, кроме слез и бурных рыданий.

— Аня, когда я задаю вопрос, я хочу, чтобы мне отвечали. Сядь прямо сию же минуту и скажи мне, о чем ты плачешь.

Аня села, словно олицетворение трагедии.

— Миссис Линд заходила сегодня к миссис Барри, и миссис Барри была в ужасном состоянии, — всхлипывала она. — Она говорит, что в субботу я напоила Диану пьяной и отправила ее домой в кошмарном виде. И она говорит, что я, должно быть, совершенно испорченная, злая девочка и что она никогда-никогда больше не позволит Диане играть со мной. О, Марилла, каким я охвачена горем!

Марилла уставилась на нее, остолбенев от изумления.

— Напоила Диану пьяной! — сказала она, когда к ней вернулся дар речи. — Аня, кто сошел с ума — ты или миссис Барри? Да что, скажи на милость, ты ей дала?

— Ничего, кроме малинового сиропа, — всхлипывала Аня. — Я понятия не имела, что от малинового сиропа люди делаются пьяными, Марилла… даже если выпить три больших стакана, как Диана. О, это так страшно звучит… пьяная… как… как… муж миссис Томас! Но я не хотела напоить ее!

— Напоить! Что за чепуха! — сказала Марилла, направляясь к шкафу. Там на полке стояла бутылка, в которой она с первого взгляда узнала свою трехлетней давности смородинную настойку, изготовлением которой она славилась на всю Авонлею, хотя некоторые из людей особенно строгих правил, и среди них миссис Барри, весьма ее за это осуждали. В ту же минуту Марилла вспомнила, что она поставила бутылку с малиновым сиропом в подвал, а не в шкаф, как она сказала Ане.

Она вернулась обратно в кухню с бутылкой в руке: Несмотря на все усилия, ей было трудно удержаться от смеха.

— Аня, у тебя прямо-таки дар создавать себе самой неприятности. Ты угостила Диану смородинной настойкой вместо малинового сиропа. Неужели ты сама не почувствовала разницы?

— Я его и не пробовала, — возразила Аня. — Я думала, это сироп. Я хотела быть такой… такой… гостеприимной. Диану ужасно затошнило, и ей пришлось пойти домой. Миссис Барри сказала миссис Линд, что Диана была совершенно пьяной. Она только глупо посмеивалась, когда мама спрашивала ее, что случилось, и легла спать, и проспала несколько часов. Ее мама по запаху догадалась, что Диана пьяная. У нее вчера весь день страшно болела голова. Миссис Барри ужасно возмущена. Она никогда не поверит, что я сделала это ненарочно.