Принцесса викингов - Вилар Симона (1996)

«Едва удержался!» – усмехнулась Снэфрид. Этот Рагнар, несмотря на свою воинственность и дерзость, стерпел, когда Ролло свирепо упрекнул его за злостную шутку, сыгранную датчанином. У Рагнара хватило мужества признать свою вину, но, стушевавшись под каменным взглядом конунга, он только и пробормотал, что был в этот день слишком пьян. Позднее датчанин, как ни в чем не бывало, сопровождал Ролло на охоте. В нем хватает непокорности, он вероломен, нетерпелив. Рано или поздно он предаст. Обиженную на мужа Снэфрид именно это и привлекало в датчанине – отдаваясь ему, она словно мстила Ролло.

– Что такое ты сказал о датском флоте? – лениво спросила она, ласково отбросив с желтых, как у барса, глаз викинга длинные свалявшиеся пряди.

Рагнар оживился:

– Когда мы бились с датчанами, Снэфрид, у стен Руана, я не только рубил направо и налево, но и думал о своей выгоде. Теперь я помышляю о том, чтобы примкнуть к ним, – они звали меня. Давай же уйдем вместе, моя валькирия. Оставь Ролло, пока эта рыжая окончательно не полонила его, пока ты еще в силах причинить ему боль, пока он не избавился от тебя, как от надоевшей игрушки. Я сделаю тебя своей королевой! Мы уйдем к данам, совершим рейд на Луару и покорим тот край. Там богатые земли, дикие и плодородные, мы станем правителями, Снэфрид. Вот тогда-то придет и мой черед поквитаться с Левшой. Я швырну его связанным к твоим ногам!

Глаза Рагнара вспыхнули, зубы сверкнули в хищной и страстной усмешке.

– Много людей пойдет за мной, Сванхвит! Все, кому надоело быть надсмотрщиком над франками, все, кто еще жаждет славы и в ком жив дух настоящих воинов. Молю тебя, моя валькирия, идем со мной!

Он покрывал исступленными поцелуями ее запрокинутое лицо, губы, горло.

Снэфрид в задумчивости разглядывала Рагнара, словно видела впервые. Глубокая борозда залегла у нее между бровей. В том, что говорил Рагнар, был свой смысл. Однако Снэфрид еще не чувствовала себя окончательно побежденной. И ей так же тяжело было расстаться с Ролло, как вырвать сердце из груди. Наконец она отстранилась и села. За затянутым бычьим пузырем окошком затеплился свет нарождающегося дня. Женщина встала с грубого ложа и потянулась за одеждой.

– Нам пора возвращаться, Рагнар. Я… Я услышала твои слова. Но не думай, что я с маху променяю то, что имею, на призыв голодного волка.

Рагнар хмуро глянул на нее. Его больно задело равнодушие, с каким отнеслась Снэфрид к его словам. Но он не смел открыто выразить свой гнев. Поэтому он молча оделся и, лишь когда начал возиться с тугой пряжкой ремня, сердито заметил, что Ролло давно готов променять ее на племянницу франкского герцога.

– Он без устали твердит, что сделает ее женой Атли, но всем и каждому в Руане известно, что он не отпускает эту девку от себя. Ты останешься ни с чем, если и дальше будешь следовать за его тенью.

Он говорил жестко, стараясь уязвить, но Снэфрид оставалась невозмутимой, одевалась медленно, словно нехотя, и лишь то, как она сердито фыркнула, разбирая спутанные пряди волос, выдало ее. Наконец она встала, оправляя полы короткой куртки. На ней была одежда викинга – пояс с мечом у бедра, широкие штаны, заправленные в голенища сапог из нерпичей шкуры. Глаза ее скользнули по лицу Рагнара. Светлый вспыхнул алым отсветом, блеском огня, другой угрюмо темнел. Как всегда, Рагнар не выдержал этого взгляда. Отвернулся, запахивая плащ, застегнул фибулу на плече. Тягучий голос женщины произнес:

– Твои речи заманчивы, датчанин. И я подумаю над твоими словами. Нет! – она протестующе вскинула руки, когда он шагнул к ней. – Не торопи меня. Уезжай. Никто не должен дознаться о наших встречах. Я снова позову тебя.

И вновь, негодуя и восхищаясь ею, Рагнар подчинился. Хоть Снэфрид и ведьма, но она великолепна!

– Да подвигнут тебя боги к мудрому решению, Сванхвит! Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется.