Каменная подстилка (сборник) - Маргарет Этвуд (2014)

Прилетает ворон, кружит у нее над головой. А вдруг он расскажет? Или он ждет? Верна смотрит на себя глазами ворона, видит старуху – потому что, будем глядеть правде в глаза, она старуха – которая собирается убить старика из-за обиды, уже рассеявшейся в дали давно ушедшего времени. Это мелко. Это злобно. Это нормально. Это жизнь.

– Отличный денек, – говорит Боб. – Приятно поразмять ноги.

– Да, в самом деле, – Верна перемещается на дальний склон второй гряды. – А может, там дальше еще что-нибудь получше. Но ведь нам, кажется, велели не заходить так далеко? Не скрываться из виду?

Боб издает смешок, говорящий, что правила – для быдла.

– Мы им деньги платим, – произносит он. И идет вперед, возглавляя шествие, не вверх по третьей гряде, а в обход вокруг нее. Он как раз и хочет скрыться из виду.

Сотрудник круиза с ружьем, стоящий на верху второй гряды, кричит на кого-то из пассажиров, которые убрели влево. На Верну и Боба он не смотрит. Еще несколько шагов, Верна оборачивается: она никого не видит, а это значит, что и ее никому не видно. Они хлюпают по грязи, пересекая топкое место. Верна вытаскивает из кармана тонкие перчатки, надевает. Вот они уже на дальней стороне третьей гряды, у основания, где уклон небольшой.

– Иди сюда, – говорит Боб, хлопая по камню. Рюкзак лежит рядом. – Я кое-что захватил, выпьем.

Вокруг него – рваный тюль черного лишайника.

– Замечательно, – Верна присаживается рядом, открывает рюкзак. – Смотри, я нашла прекрасный образец.

Она поворачивается, кладет строматолит между собой и Бобом, держа его обеими руками. Набирает воздуху в грудь.

– Мы, кажется, и раньше были знакомы. Я – Верна Причард. Из школы.

Боб даже бровью не ведет:

– То-то мне казалось, что я тебя уже где-то видел.

Он ухмыляется. В самом деле ухмыляется.

Она помнит эту ухмылку. Она живо вспоминает, как Боб торжествующе скакал в снегу, хихикая на манер десятилетки. И себя – смятую, отброшенную.

Она знает, что широко размахиваться нельзя. И, с силой подняв строматолит, коротким и резким движением бьет Боба под челюсть. Слышится хруст, это единственный звук в тишине. Голова откидывается назад. Вот Боб уже лежит, распростершись на камне. Верна держит строматолит у него надо лбом, отпускает. Еще раз. И еще. Вот. Кажется, готово.

Боб выглядит ужасно нелепо – глаза открыты, лоб проломлен, кровь течет по лицу в обе стороны. «Ну и убожество», – говорит она. Он смешон, и она смеется. Как она и подозревала, вместо передних зубов у него имплантаты.

Она ждет с минуту, чтобы перевести дух. Забирает строматолит – осторожно, чтобы кровь не попала ни на нее, ни даже на перчатки, и бросает его в лужу болотной воды. Бейсболка Боба свалилась на землю; Верна берет ее и засовывает к себе в рюкзак вместе с его курткой. Она вытряхивает его рюкзак: там только фотоаппарат, пара шерстяных варежек, шарф и шесть мини-бутылочек виски. Какая чудовищно жалкая самоуверенность. Она скатывает рюкзак, засовывает в свой, сует туда же фотоаппарат – потом бросит в море. Вытирает строматолит шарфом, старательно, чтобы не осталось крови, и тоже сует в рюкзак. Боба она оставляет воронам, леммингам и прочим представителям пищевой цепочки.

Затем она огибает третью гряду и выходит к людям, поправляя куртку. Если кто ее и видел, решит, что она отбежала пописать. При визитах на берег люди все время так делают. Но ее никто не видит.

Она отыскивает молодого геолога – он все еще на второй гряде, среди поклонниц – и показывает ему строматолит.

– Можно я возьму его на корабль? – невинно спрашивает она. – Для стола с образцами?

– Какой фантастический экземпляр! – восклицает он.