Каменная подстилка (сборник) - Маргарет Этвуд (2014)

Власти реагируют слабо или вообще никак. У них полно более важных забот: новые затопления, лесные пожары, вырывающиеся из-под контроля, торнадо – только успевай поворачиваться. Дикторы проигрывают отрывки из заявлений той или иной важной шишки. Обитателям учреждений, ставших объектами атаки, не следует поддаваться панике. Не следует им также убегать и бродить по улицам, где их безопасность никто не может гарантировать. Несколько человек при безрассудной попытке прорваться через блокаду погибли, причем одного толпа просто разорвала руками на части. Обитатели учреждений, подвергшихся блокаде, должны оставаться на месте – ситуацию скоро возьмут под контроль. Возможно, будут высланы вертолеты. Родственникам обитателей не следует самостоятельно вмешиваться в происходящее, поскольку ситуация нестабильна. Следует слушаться полицию, или войска, или спецназ. Тех, у кого громкоговорители. И самое главное, следует помнить, что помощь скоро придет.

В последнем Вильма сомневается, но радио не выключает. За новостями следует панельная дискуссия. Ведущий предлагает участникам первым делом назвать свой возраст и род занятий. Ученый, социолог-антрополог, тридцать пять лет. Инженер-энергетик, сорок два года. Финансист, пятьдесят шесть лет. Они препираются о том, как назвать происходящее: то ли всплеск преступности, атака на само понятие старости, на цивилизацию, на институт семьи. То ли, наоборот, протестующих можно понять, учитывая сложное положение, провокации, и, говоря откровенно, глубокую яму, в которой сидит наше общество в плане как экономики, так и экологии, и из которой нынешние двадцатипятилетние теперь вынуждены выбираться.

Да, в определенных слоях общества накопилось много ярости, и да, весьма печально, что она обратилась против самых уязвимых членов общества, но подобный поворот событий нельзя назвать беспрецедентным. Во многих культурах, объясняет антрополог, пожилые люди уходили с достоинством, чтобы не объедать молодые рты: они удалялись на снежную равнину или их относили на носилках на пустынный горный склон и оставляли там. Но тогда в обществе существовал дефицит материальных ресурсов, возражает экономист. Сейчас пожилые люди, наоборот, создают множество рабочих мест. Да, но они съедают львиную долю средств, выделенных на здравоохранение, большая часть этих денег тратится на людей в последних стадиях… да, это все понятно, но гибнут неповинные… позвольте вас прервать, это зависит от того, что понимать под невиновностью, кое-кто из этих… неужели вы оправдываете… разумеется, нет, но ведь нельзя не признать…

Ведущий объявляет, что начинается прием звонков от радиослушателей.

– Не доверяйте никому моложе шестидесяти лет, – говорит первый звонящий. Все смеются.

Второй звонящий заявляет, что не понимает, как они могут шутить на подобную тему. Пожилые люди упорно работали всю жизнь, десятилетиями платили налоги и, скорее всего, до сих пор платят, и куда смотрит правительство, неужели политики не понимают, что молодые не голосуют? Если правительство не возьмется за ум и не наведет порядок, на следующих выборах оно получит по заслугам. Больше тюрем! Вот что нужно на самом деле.

Третий звонящий начинает с того, что он как раз голосует, но ни черта с этого не получил. Потом он выкрикивает: «Жги рухлядь!»

– Простите, не понял, – говорит ведущий. Человек визжит:

– Вы прекрасно все поняли! Жги рухлядь! Вы меня слышали!

Его отключают. Слышится бодрая музыка.

Вильма выключает радио – на сегодня хватит разведданных.

Пока она шарит в поисках чайных пакетиков – заваривать себе чай очень рискованно, можно обжечься, но она будет осторожна – звонит телефон с большими цифрами. Аппарат старомодный, с трубкой – с мобильником Вильма уже не справляется. Она находит телефон боковым зрением, игнорируя десяток человечков, устроивших себе каток на кухонном рабочем столе, – они облачены в длинные бархатные плащи, подбитые мехом, и серебряные муфты, – и берет трубку.