Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)

Что ни говори, а могло и получиться — сначала всячески споспешествовать взаимному изничтожению чужаков, а потом добить ослабленного победителя. Однако, вышло все совсем по иному — в пределы юго-западной Руси вторглись угры! Еще хаживали они в те времена на земли, лежащие восточнее Карпат, хотя уже, почитай полтора века, как подались из причерноморских степей на Запад и осели на Дунае. Каким ветром занесло угорских всадников в Погорынье, одним лишь богам ведомо, да только стало там не до усобицы — надо было как-то отбиваться от черноволосых скуластых наездников, хоть и бывших потомками степняков, но прекрасно научившихся воевать и в лесах и в горах.

Вот тогда-то и прозвучало, впервые в истории ратнинской сотни, имя десятника Лисовина, прозвучало громко, хотя и раньше был род Лисовинов не из последних и вел счет своих колен от времен князя Олега Вещего. То ли потому, что был этот род древен и силен, то ли потому, что славился немолодой уже Непщата[17] Лисовин умом и здравомыслием, но удалось ему привлечь на свою сторону большинство потомков беглецов из Киева. А может, и не большинство, но достаточное количество — кто теперь, спустя сотню лет, подсчитает?

Приехал Непщата Лисовин к воеводе мстиславовых дружинников Александру, чтобы договориться о совместном отпоре уграм и совместном же удержании в повиновении Погорынских дреговичей. Казалось бы, дело рискованное, и почти без надежды на удачу, но, опять же, судьба… или промысел божий?

Во-первых, Александр оказался вовсе не дружинником покойного Мстислава, а киевским варягом, которого князь Ярослав поставил воеводой, чтобы сбагрить из Киева. Тот, вроде бы, и сам не возражал, поскольку из-за буйного нрава, влип в разборки с кровной местью — Русская правда Русской правдой, но бить-то будут не по кошельку, а по голове, иди, потом, жалуйся! Во-вторых, будучи по крови варягом, он, хоть и носил христианское имя Александр, но в душе оставался Харальдом и Перуну должное отдавал, хотя, разумеется, и не публично. Короче, Харальд и Непщата друг друга поняли и договориться сумели.

«Да, только и остается сказать: «Но тут судьба снова тонко улыбнулась и подставила Лисовину «рояль в кустах». Нет, тут что-то не то, не приняла бы дружина чужака. А может быть, Харальд-Александр был сыном или другим родственником воспитателя Мстислава Храброго варяга Сфенга? Легенды… легенды, что тут правда, что нет…».

Условия договора были не такими уж и жесткими: потомки беглых киевлян переходят в полное подчинение воеводе Александру и формально принимают христианство. Сам же Александр обязуется ни в чем не делать разницы между своими дружинниками и пришлыми, не менять десятников и, самое главное, не препятствовать тайному поклонению Перуну. Дополнительно Непщата выторговал обещание не заставлять его людей поднимать оружие на единоверцев, которые не пожелают пойти под руку Александра и принять христианство.

Харальд-Александр оказался воеводой умелым и на выдумку изощренным — не только выполнил обещание, но и сумел не настроить против себя вновь обретенных подчиненных, добивая перуничей, не пожелавших пойти под его руку. Умудрился как-то подставить их под мечи угров, а может они и сами попались — люди по-разному рассказывали. Новые же воины очень быстро стали для Харальда-Александра более близкими, чем те, кого под его начало отдал князь Ярослав, поскольку тоже в тайне поклонялись Перуну, и во многих из них текла варяжская кровь. Так Непщата Лисовин возвысился из десятников в полусотники и вместе с еще тремя десятниками: Данилой Репьем, Андреем Притечей и Еремеем Стужей — составил ближний круг воеводы.

«Все вранье! Тайный язычник во главе христианской дружины, покорешился с теми, кого пришел карать, а дружина молча стерпела? Не бывает такого! Либо достоверные сведения о тех событиях вообще не сохранились, и эпизод целиком вымышлен, либо на самом деле тогда произошло что-то такое, о чем рассказывать, уж и вовсе неприлично».