Ассегай - Уилбур Смит (2009)

Поцеловав Еву, Отто повел гостей по спускавшимся от замка ступеням. Они забрались в блестящий черный автомобиль, и Отто, отпустив шофера, обхватил руль стальными пальцами. Ева махала вслед с ревом умчавшейся машине до тех пор, пока та не исчезла из виду, и лишь тогда, облегченно вздохнув, побежала во внешний двор, где один из конюхов уже седлал ее любимую кобылу. Когда замок остался далеко позади, Ева пришпорила лошадь, и та стремительным галопом понеслась сквозь лес, по верховой тропе, к озеру. Лишь во время этих уединенных прогулок Ева могла хоть на минутку забыть о мрачном старом замке и Отто.

С тех пор как она повстречала Леона, играть тщательно заученную роль покорной и слепо обожающей графа любовницы, удовлетворять непрестанные физические притязания Отто удавалось с все большим и большим трудом. Случались ночи, когда при виде изуродованной львиными когтями спины и опухшего, воспаленного страстью лица, с которого на нее каплями падал пот, ей хотелось вонзить ногти в остекленевшие от похоти глаза и выпрыгнуть из огромной, с пологом, кровати. Один лишь Бог знал, каких усилий стоило удержаться от этого… Так больше продолжаться не могло: в один прекрасный день она допустит какую-нибудь ошибку, и Отто поймет, что его водили за нос. А когда это случится, месть будет беспощадной. Еве было страшно, ей до боли хотелось вернуться в объятия Леона, под защиту его любви.

— Я люблю его, но знаю, что никогда больше не увижу, — прошептала она, и покатившиеся по щекам слезы унесло порывом дувшего в лицо ветра.

Наконец кобыла вынесла Еву к Бодензее, или Боденскому озеру, откуда открывался чудесный вид на протянувшиеся над дальним берегом убеленные снегом вершины Швейцарских Альп. Она остановила лошадь на пригорке, вытерла слезы и вгляделась в бегущие внизу синие воды. На озере было много лодок, но взгляд выхватил небольшое рыболовное судно, несшееся по ветру под парусами. На корме, у румпеля, застыл в ленивой позе мужчина, на баке, небрежно скрестив ноги, сидела смуглая девушка в ярком цветном платье. Загадочно улыбаясь, она смотрела на Еву. Несмотря на то что молодые женщины хорошо знали друг друга, их общение сводилось лишь к обмену многозначительными взглядами. Ева даже не знала ее имени. Их отношения определялись другими — Пенродом Баллантайном и мистером Гуламом Вилабджи.

Повернув голову, девушка что-то сказала стоявшему на корме мужчине. Тот потянул за румпель, и судно поменяло галс. На топе мачты затрепетал небольшой синий флажок в виде ласточкина хвоста — сигнал о том, что для Евы имеется сообщение. Парусник взял правый галс и ушел в направлении швейцарского берега озера.

Ева испытала неимоверное облегчение. Вот уже несколько недель она ждала ответ на последний из посланных в Найроби сигналов. Молчание Пенрода, отсутствие связи еще больше усиливали ощущение уязвимости. Конечно, мысль о том, что именно генерал разлучил ее с Леоном, по-прежнему занозой сидела в сердце, и в то же время он был единственным ее союзником в этом враждебном мире. Ева подобрала поводья и пустила кобылу рысью вдоль берега в направлении Фридрихсхафена. Имения Мирбаха простирались более чем на двадцать миль.

Впереди показалась подходящая к самой воде роща; за деревьями находилась оградительная стена. Направив лошадь к стене, Ева спешилась, чтобы открыть ворота. Выглядевшая прочной, стена состояла из залитых раствором каменных блоков. Отто хвастался, что она построена римскими легионерами времен императора Тиберия. Привязав кобылу к воротам, Ева забралась на стену и, раскрыв альбом для рисования, осмотрелась вокруг, словно любуясь пейзажем.

Удостоверившись, что за ней никто не наблюдает, она как бы невзначай наклонилась и вытащила из кладки один из покрытых мхом камней. Под камнем, в тайнике, лежал сложенный вдвое лист рисовой бумаги, оставленный для нее смуглянкой.