Когда пируют львы - Уилбур Смит (1964, 1966)

– Мы не станем выплачивать Кэнди прямо сейчас. Вместо этого мы используем его, – он похлопал по слитку, – и все остальные слитки, что у нас будут, чтобы скупить все заявки, на которые можно будет наложить руки. Для начала заявки Дока Сатерленда, которые между нами и «Буром и гудком». Потом закажем парочку больших агрегатов по десять дробилок каждый, и, пока они будут выдавать нам слитки, мы станем тратить их, чтобы скупать землю, финансировать кирпичные заводы, механические мастерские, транспортные компании и многое другое. Я уже говорил тебе, что золото можно добывать разными способами, не обязательно для этого рыть землю.

Шон молча уставился на друга.

– Ну что, высоты не боишься?

– Да вроде нет, – ответил Шон.

– Тебе это пригодится, потому что мы движемся вверх, туда, где летают орлы, и скоро ты станешь участником самой большой финансовой операции, какую видела эта страна.

Шон достал из коробки, подаренной Кэнди, сигару и закурил; рука его немного дрожала.

– А не думаешь ли ты, что лучше всего было бы… ну, не торопиться, что ли. Черт возьми, Дафф, мы же только два дня разрабатываем Ведущую и…

– И заработали тысячу фунтов, – перебил его Дафф. – Послушай, Шон, я всю свою жизнь ждал такой возможности. На этом прииске мы с тобой первые: вот он, раскинулся перед нами, как ноги шлюхи. Так давай же возьмем его.

На следующее утро Даффу повезло: он застал Дока Сатерленда рано утром, чтобы поговорить о деле, пока тот не начал выпивать. Еще час, и было бы поздновато. Тем не менее Док опрокинул стакан и упал со стула еще до того, как подписал договор о передаче Шону с Даффом двадцати пяти заявок. Не успели на этом договоре высохнуть чернила, как Дафф уже ехал к палаточному городку Ферриерас, чтобы отыскать Теда Рейнеке, который владел заявками на другой стороне «Кузена Джока».

Шон оставался на шахте, присматривал за работой камнедробилки и кусал ногти. В течение семи дней Дафф успел скупить более сотни заявок и влезть в долги на сорок тысяч фунтов стерлингов.

– Дафф, ты сходишь с ума, – умолял его Шон. – Мы снова все потеряем.

– Сколько мы уже заработали?

– Четыре тысячи.

– Десять процентов долга за десять дней – и это на нашей несчастной камнедробилке с четырьмя толчеями. Так вот, приготовься и держись за шляпу, дружок: завтра я собираюсь подписать бумаги на сорок заявок по ту сторону «Бура и гудка». Я бы и сегодня это сделал, но этот чертов грек требует по тысяче фунтов за штуку. Придется платить, ничего не поделаешь.

Шон сжал виски:

– Дафф, прошу тебя, черт возьми, мы и так по уши в долгах.

– Не лезь не в свое дело, дружок, просто смотри, как надо работать.

– Все, я пошел спать, мне ведь снова придется за тебя вкалывать, пока ты нас разоряешь.

– Не обязательно… я нанял этого янки, Кёртиса. Ну, помнишь, твоего спарринг-партнера. Оказывается, он шахтер и готов работать за тридцатку в месяц. Так что едем со мной, посмотришь, как я делаю тебя богачом. С греком я встречаюсь в девять часов в гостинице.

14

В девять часов Дафф сидел и болтал, а Шон примостился на краешке стола и молчал. В десять часов грек так и не появился. Дафф сидел мрачный, а у Шона от облегчения развязался язык. В одиннадцать Шону захотелось вернуться назад на шахту.

– Это знак, Дафф, это предупреждение. Сам Господь Бог увидел, как мы тут сидим, готовые сделать ужасную ошибку. «Нет, – сказал Он, – Я не позволю им делать этого, Я устрою так, что грек сломает ногу, не могу допустить, чтобы с этими милыми парнями такое случилось».

– Не понимаю, почему ты до сих пор не ушел в монастырь? – отозвался Дафф и посмотрел на часы. – Ну все, пошли отсюда!

– Слушаюсь, сэр! – Шон с готовностью вскочил. – У нас еще куча времени, вернемся и до обеда почистим столы.

– Кто тебе сказал, что мы идем домой? Мы идем искать грека.

– Но послушай, Дафф…

– Послушаю позже, пошли.