Миф Линкольна - Стив Берри (2014)

Кассиопея была зла на Коттона. Она просила его не ввязываться, он же поступил по-своему. Он был готов и ждал в Де-Мойне и как будто знал каждый ее шаг. Собственно, почему нет? Они хорошо изучили друг друга. И даже друг друга любили.

Или ей так казалось…

И еще она была вынуждена напомнить себе, что дело касалось его страны, а не ее. Для него угроза была реальной. И в этом заключалась вся разница – по крайней мере, для него.

– Как здесь красиво, – заметил Хусепе.

Кассиопея с ним согласилась. Они забрались довольно высоко. Свежий горный воздух напомнил ей Зальцбург. На далеких вершинах белел снег, а на многие мили вокруг простирались леса. Правда, то здесь, то там виднелись проплешины, оставленные лесными пожарами. На поверхности озера играли лучи утреннего солнца.

Оба данита стояли поблизости, охраняя своего хозяина. Их тоже пришлось взять с собой. Кассиопея решила, что оба вооружены. Как и Хусепе. Она разглядела у него под полой пиджака кобуру.

Интересно, что ей он оружия не предложил.

***

Салазар никогда не выезжал за пределы Солт-Лейк-Сити в горы, которые когда-то преодолели первопроходцы. Но вот сейчас он был здесь, среди лесов и гор страны Дезерет. Когда-то «святые» прошли здесь на своем пути к земле обетованной. Эти первые поселенцы резко отличались от других западных иммигрантов. Они не нанимали проводников, предпочитая сами находить путь. Кроме того, двигаясь, они попутно улучшали дорогу для тех, кто пройдет здесь после них. Они держались вместе, действовали сообща – представители особой культуры, веры, народа. Современные пилигримы, изгнанные с насиженных мест преследованиями и людской злобой, они преодолевали препятствия, движимые мечтой найти рай на земле.

На то, чтобы преодолеть тысячу триста миль от Иллинойса до Большого Соленого озера, первым переселенцам потребовалось два года. В 1847 году на его берега прибыло тысяча шестьсот пятьдесят человек. Первый год дался им нелегко. Второй – еще тяжелее. Весной разбили огороды, и все бы хорошо, но откуда ни возьмись появились орды сверчков – на каждом листочке сидело по три-четыре сверчка, как писал один «святой», – которые начали пожирать посевы. Поселенцы сражались как могли – метлами и палками, жгли вредителей огнем, поливали водой. Все было напрасно. И тогда они испробовали молитву. И Господь услышал и дал им знак с небес. Он послал им чаек. Те тысячами кружились над огородами, пожирая проклятых сверчков.

Чудо Чаек – под таким названием вошел в историю этот эпизод.

Некоторые видят здесь явное преувеличение. Другие считают, что ничего такого вообще не было. Но Салазар верил – каждому слову. Да и как не верить? Бог и Пророки всегда заботились о своей пастве – так почему же помощь не может появиться в тот момент, когда ее ждут? И чайка осталась символом штата Юта. Более того – Хусепе ни на минуту в этом не усомнился, – она же останется символом независимой страны Дезерет.

Он ощутил прилив сил. Скоро, совсем скоро эта земля станет их землей раз и навсегда.

– Это особое место, – сказал он Кассиопее.

– Но ведь здесь ничего нет, – возразила та.

– Нам придется пройти пешком. Это недалеко.

До него донесся рокот мотора. Салазар повернулся и увидел, что в их сторону едет красный автомобиль. Вскоре машина остановилась, и из нее вышел Старейшина Роуэн – в джинсах и тяжелых ботинках. Он был явно готов совершить последний марш-бросок.

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Я рад снова видеть тебя, брат, – произнес Роуэн. – Это великий день. Равный по значимости тому, когда сюда прибыли первые переселенцы. Если нам будет сопутствовать успех, вскоре все станет иначе.

Похоже, Роуэн тоже был исполнен энтузиазма.

– А это кто? – удивился сенатор, заметив Кассиопею.

Хусепе представил их друг другу.

– В последние несколько дней она оказала мне неоценимую помощь. Это она раздобыла часы, но их у нее украли.