Миф Линкольна - Стив Берри (2014)

Хмурое настроение Стефани не давало ему покоя. Казалось, ее интересовало лишь одно: что именно спрятано в подвале дома Джеймса Мэдисона. Люк плохо знал историю. Один бог ведает, как ему вообще удалось окончить школу. Зато он знал цену информации.

И потому провел небольшое предварительное исследование.

Мэдисон родился в округе Ориндж. Его дед поселился там, где сейчас стоит Монпелье, в 1723 году. Дом был построен его отцом в 1760 году. Унаследовав от отца поместье, Мэдисон произвел кое-какие изменения. Он был пламенный федералист, верил в сильную централизованную власть и внес существенный вклад в составление текста конституции. Он заседал в первом Конгрессе, боролся за принятие Билля о правах, помогал создать Демократическую партию, в течение восьми лет служил госсекретарем, а потом в течение двух сроков занимал президентское кресло.

– Мистер Мэдисон удалился сюда на покой в тысяча восемьсот семнадцатом году, когда истек его второй президентский срок, – рассказывала Кэти. – Он и его жена Долли жили в этом доме до самой его смерти, последовавшей в тридцать шестом году. После чего его вдова продала поместье практически со всем их имуществом. В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году имение было приобретено Национальным трестом охраны исторического наследия.

Дом стоял в окружении 2700 акров сельхозугодий и старого леса, раскинувшихся у зеленых склонов Голубого Хребта. На реставрацию дома в том виде, в каком тот был, когда в нем жила чета Мэдисонов, ушло около 25 миллионов долларов: сейчас о далеких колониальных временах напоминали лишь портик с колоннами, кирпичные стены, зеленые ставни на окнах.

Люк следовал за Кэти из комнаты в комнату, больше таращась на ее обтянутую джинсами попку, чем на убранство покоев, зато на лету схватывал все, что касалось географии. Время от времени его взгляд скользил по окнам и раскинувшимся снаружи лужайкам.

– Когда-то на небольшом удалении от дома располагались две табачные плантации, бараки рабов, кузница и хозяйственные постройки.

Повернувшись, Люк понял, что Кэти заметила его интерес к тому, что лежало за стенами дома.

– Все, что нужно было в девятнадцатом веке сельскому джентльмену, – прокомментировал он, одарив ее широкой улыбкой.

Кэти была хорошенькая, на пальце – никакого кольца. Люк никогда не трогал замужних – по крайней мере, лишь тогда, когда об этом не знал. Были в его жизни несколько красоток, которые солгали ему, что, мол, свободны, но лично он сам здесь ни при чем. Правда, парочка мужей почему-то считала иначе. Один даже сломал ему нос. Другой тоже пытался это сделать, однако затем пожалел о своем намерении и даже провел несколько дней на больничной койке.

Женщины. От них одни неприятности.

– Скажи мне, киска, что это там такое посреди поля? Похожее на древнегреческий храм?

Кэти подошла к окну и жестом подозвала к себе остальных экскурсантов. Люк уловил аромат ее духов. Едва-едва заметный, как ему всегда нравилось. Она стояла рядом с ним, внутри его личного пространства, и, похоже, это ее не смущало. Он тоже не имел ничего против.

– Его построил сам Мэдисон. Внизу под ним располагается яма глубиной тридцать футов, в которой он круглый год хранил лед. Сейчас мы называем это беседкой, хотя для беседки она слегка великовата. Мэдисон хотел сделать ее своим летним кабинетом, в бодрящей прохладе которого он мог бы работать и предаваться размышлениям. Увы, этого не произошло.

– А кто-нибудь когда-нибудь был в этой яме? – спросил Люк.

– Не знаю. По крайней мере, пока я работаю здесь, она всегда была закрыта.