Лес тысячи фонариков - Джули Си Дао (2017)

– Не воображай, пожалуйста, будто я не знаю, что у тебя на его счет те же планы, – прошипела она, обдавая Сифэн кислым дыханием. – Не думай, что мне неизвестно, куда ты бегаешь тайком, сколько тебя ни лупи.

Сифэн стояла с опущенными глазами, прикусив щеку от боли, которую ей причиняли вцепившиеся в руку ногти Гумы, а в душе у нее клокотала ненависть. Как бы тяжко она ни трудилась, как бы послушно себя ни вела, в ответ ей доставались лишь презрение да побои.

– Неужто ты не понимаешь, что он тебя не достоин? Ты заслуживаешь лучшего! – и, хотя одной рукой тетка по-прежнему цепко держала Сифэн за локоть, другой она нежно погладила ее по щеке.

Этот простой материнский жест мгновенно растопил всю ненависть. Сифэн прильнула щекой к теткиной руке, позабыв о боли.

– Ну а теперь иди помоги мне наверху, дитя.

Даже сейчас уже выросшей Сифэн верхняя часть дома, как и в детстве, представлялась бесконечным лабиринтом. Каждое помещение когда-то имело определенное предназначение. Сухие цветы по-прежнему устилали пол одной из комнат, где много лет назад они свисали с потолочных балок над чанами с кипящей водой, готовые превратиться в красители для тканей. В соседнем помещении обрывки нитей все еще льнули к заброшенным ткацким станкам, словно отказываясь расстаться с прошлым. Большой зал в задней части дома был когда-то заполнен целой армией наемных работниц, чьи быстрые умные руки покрывали вышивкой бесконечные аршины шелковых тканей, предназначавшихся для знатных заказчиц.

Те времена давно остались в прошлом. Теперь они пользовались только четырьмя комнатами: в двух они спали, в третьей – готовили, а в последней – обедали и шили. Сифэн подвела Гуму к ее стулу в этой последней комнате, где уже сидела надувшаяся Нин, подрубая голубой нитью квадрат хлопковой ткани.

– Следи за стежками, – сказала ей Сифэн, получив в ответ злобный взгляд.

Нин была родом из пропахшей рыбой и бедностью деревушки на побережье. Гума наняла ее, предварительно проверив, как та владеет иголкой. С тех пор девчонка стала тенью Сифэн, вроде надоедливой младшей сестры, которой у девушки никогда не было. Нин следовала за ней повсюду, задавая вопросы, подражая ее движениям, манере говорить, копируя прическу. Во всем этом была и доля соперничества; Сифэн подозревала, что теперь девица переключилась с попыток понравиться Гуме на то, чтобы понравиться Вэю.

Нин бросила на Сифэн испуганный взгляд, и та поняла, что смотрела на девочку слишком пристально. Девушка тут же отвернулась и разложила на коленях у Гумы кусок бледно-розового шелка.

Вот уже несколько недель они украшали ткань вышивкой из цветов сливы. Тетка высмеивала выбор цвета и фасон, которые выдавали низкое происхождение женщины, заказавшей одеяние для званого обеда. По-настоящему родовитая женщина предпочла бы шелк более дорогой и темных оттенков. Но Сифэн подумала с тоской, что с радостью надела бы одежду из самого дешевого шелка, лишь бы попасть хоть на какой-нибудь праздник.

– Иди приготовь еду и не задерживайся, – сердито приказала Гума. – У нас всего два дня, чтобы закончить работу, а ты потеряла уйму времени, глазея на новую наложницу.

Сифэн промолчала в ответ на несправедливое замечание. Ведь это Гума заставила ее стоять в ожидании процессии холодным весенним утром: тетке хотелось сравнить свою племянницу с новым приобретением для императорского гарема.

– Она красивая? – робко спросила Нин.

– Само собой, – отрезала Гума, хотя ей удалось разглядеть не больше, чем кому бы то ни было в толпе. – Неужто ты думаешь, что Император может выбрать уродину вроде тебя, чтобы она рожала ему детей?

Сифэн отвернулась, пытаясь скрыть улыбку, и направилась с корзиной по коридору. Гума права. Вэй никогда не взглянет на такую простушку с лицом круглым как луна. У него ведь есть она.