Принцесса Монако - Джеффри Робинсон (2013)

— Мы с Грейс обсудили это предложение, — вспоминал Ренье. Вопреки многочисленным историям, время от времени ходившим после смерти Грейс, по его словам, он не возражал. — Мы переговорили с Хичкоком. Ей очень хотелось снова сняться у этого режиссера. К тому времени я уже не был против. И я предложил совместить участие в съемках с семейным отдыхом. Предполагалось, что фильм будут снимать летом в Новой Англии, на северо-востоке США. Я предложил снять дом неподалеку от съемочной площадки и поселиться в нем вместе с детьми. «Если ты считаешь это отдыхом, прекрасно, но для меня съемки — это не отдых, уверяю тебя», — сказала тогда Грейс.

Решив, что он заручился согласием, Хичкок объявил о возвращении Грейс в кино, и вскоре до князя докатились первые громовые раскаты общественного мнения.

— Главным человеком на съемках был Хичкок, — продолжал Ренье. — Мне кажется, он очень хорошо относился к нам обоим, и мы с Грейс доверяли ему. Грейс ни за что бы не согласилась работать с другим режиссером. Но это был фильм Хичкока. Он за все отвечал, и я не могу себе представить, чтобы он сделал или допустил что-то такое, что могло бросить тень на княжество или княгиню.

Возможно, это так, но газеты заговорили про ее гонорар, и по всей Европе пошли слухи о том, что Грейс возвращается в кино лишь потому, что у четы Гримальди ни гроша за душой и им срочно требуются деньги.

В ответ Грейс объявила, что весь ее гонорар будет отдан детям из нуждающихся семей. Тогда студия MGM подлила масла в огонь, заявив, что Грейс все еще связана с ними контрактом.

После этого французские газеты раскритиковали Грейс за то, что она якобы сфабриковала эту историю в отместку де Голлю. Напомним, шел 1962 год, и Ренье вступил с президентом Франции в схватку из-за налогов. Газеты писали, что Грейс возвращается в кино лишь для того, чтобы показать де Голлю, что Монако не потерпит никакого диктата.

За этим последовало письмо папы Иоанна XXII, в котором он лично просил Грейс, как католическую княгиню, не сниматься в фильме. И наконец, монегаски сплотились и попросили Ренье положить всему этому конец.

Надя Лакост, как пресс-секретарь, не знала, куда ей деться от газетной критики, порицавшей этот план.

— Князь не понимал, почему пресса так ополчилась против Грейс, когда она захотела сняться в кино. Я говорила ему, что работа актрисы — это профессия и что быть княгиней Монако — тоже профессия, только совсем другая. Я поинтересовалась у него, какими он представляет себе рекламные афиши фильма. Что, по его мнению, будет на них написано? Как там будет названа его супруга: Грейс Келли, княгиня Грейс или Грейс Гримальди? У меня возникло ощущение, что он даже не задумывался о таких вещах.

Лакост считала, что должна объяснить Ренье простую истину: Грейс должны называть «княгиня Монакская Грейс».

— Князь посмотрел на меня и сказал: «Вы такая старомодная». И поспешил возразить, что король Бельгии Альбер занимался альпинизмом. На что я ответила: «Но альпинизм — это спорт, а кино — это бизнес». По-моему, он не понимал последствий до тех пор, пока не задумался о том, какое имя будет значиться на рекламных плакатах.

Оглядываясь в прошлое, Ренье был убежден: кем бы ни значилась Грейс на рекламных плакатах, это не так уж и важно.

— Как бы они рекламировали фильм: в главной роли княгиня Грейс или Грейс Келли? Скорее всего, последнее, поскольку она работала в кино под этим именем.

В конце концов вопрос не получил окончательного ответа. Победило общественное мнение. Грейс решила, что сниматься в фильме не будет.

— Хочу подчеркнуть, — продолжал Ренье, — что это решение она приняла самостоятельно, я никак не влиял на нее. Я считал, что съемки станут большой радостью для всех нас. Особенно для детей. Ей хотелось сниматься в новых ролях, тем более с Хичкоком, которого она обожала.

По его словам, Грейс неохотно признала поражение.