Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона - Даниэль Дефо (1720,1724)

В таком состоянии около середины февраля они прибыли на остров Маврикий, залатали обшивку, подремонтировали «Викторию» и 5 апреля отплыли вновь, оставив на одной из скал такую надпись: «Покинули это место 5 апреля, чтобы идти на Мадагаскар за лаймами». Это, по меньшей мере, означало (как то принято у юристов и деловых людей), что любое посещение этого места в их отсутствие должно быть оплачено. Однако поплыли они не прямо на Мадагаскар, а на Маскаренские острова, и весьма удачно для разбойников: 8 апреля они обнаружили стоявший на якоре португальский корабль с семнадцатью пушками, бóльшая часть которых была сброшена за борт, мачты судна потеряны, а само оно искалечено жестоким штормом. Так что корабль стал добычей пиратов после ничтожного сопротивления – добычей действительно великолепной, ведь в руки к ним попал Конде де Эрисейра, вице-король Гоа, который пустился в бесплодный поход против Ангриа, индийца, а еще на борту оказались другие пассажиры. Последние утверждали, что одних только бриллиантов здесь было на сумму от трех до четырех миллионов долларов.

Вице-король, который в то утро взошел на борт в надежде, что это английские корабли, был взят в плен и принужден платить выкуп. Но, приняв во внимание понесенные им убытки (приз отчасти был его собственностью), пираты после некоторых колебаний согласились принять две тысячи долларов и высадили его и прочих пленников на берег, пообещав оставить им корабль, на котором они смогли бы выбраться отсюда, ведь остров, как считалось, был не в состоянии прокормить столь большое число людей. От них пираты узнали, что с подветренной стороны от острова находится остендер (ранее – галера «Грэйхаунд» из Лондона), и захватили его, но данное пленникам обещание не исполнили, а послали тот остендер с частью своих людей на Мадагаскар, чтобы те разнесли весть об их успехе и заготовили мачты для приза. Некоторое время спустя пираты последовали за ними, не вспоминая о страдальцах, которые везли с собой на португальском корабле двести мозамбикских негров.

Со времени открытия Мадагаскара португальцами в 1506 году европейцы, и в особенности пираты, умножили здесь расу темных мулатов, хотя пока еще в сравнении с туземцами малочисленную.

Придя на Мадагаскар, пираты почистили «Кассандру» и разделили награбленное, получив по сорок два мелких бриллианта на человека либо крупнее, но меньше, соответственно их величине. Один невежда – или же весельчак, – который получил лишь один крупный бриллиант, ибо по ценности он был приравнен к сорока двум маленьким, долго роптал на судьбу, а потом разбил его в ступке и заявил, что его доля лучше, чем у любого другого, поскольку он разбил камень, как уверял, на сорок три осколка.

Те, кто не склонен был подвергать риску свою шею, имея в карманах, помимо прочих сокровищ, бриллианты, покончили с разбоем и остались у старых знакомых на Мадагаскаре: согласно соглашению, старожилы принимали всех. Поскольку у оставшихся теперь не было причин иметь два корабля, а «Виктория» протекала, ее сожгли. Желающие перешли на «Кассандру» под командование Тейлора, который разрабатывал план, идти в Кочин, чтобы отделаться от бриллиантов с помощью своих старых друзей-голландцев, либо в Красное или даже Китайское море, чтобы избежать военных кораблей, чье присутствие поблизости словно посылало неотступный сигнал тревоги.

Будучи в июне на мысе Доброй Надежды, коммодор получил письмо, оставленное ему губернатором Мадраса, которому писал губернатор Пондишерри – французской фактории на Коромандельском берегу. Во время написания этого письма, говорилось в нем, пираты в индийских морях были весьма сильны, но нынче одни из них ушли к берегам Бразилии и Гвинеи; другие укрепились на Мадагаскаре, Маврикии, Иоганне и Мохилле; что пираты на судне под названием «Дракон» захватили под Конденом богатый мавританский корабль, шедший из Индии в МОКу, а поделив награбленное, сожгли свой корабль и приз и спокойно осели среди друзей на Мадагаскаре.