Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона - Даниэль Дефо (1720,1724)

Это было сделано для того, чтобы убедить нас, что они явились как друзья, чему мы были весьма обрадованы, потому что нам не хотелось ссориться, если можно было избежать этого. Предводитель отряда увидел, что наши строят хижины и справляются с этой работой кое-как, и подал знак своим людям, чтобы те помогли. Немедленно человек пятнадцать-шестнадцать подошли и принялись за дело. Право, они были куда лучшими работниками, чем мы, ибо в одно мгновение соорудили три или четыре хижины, которые к тому же были много красивее наших.

Затем они принесли молока, плодов, множество вкусных кореньев и зелени и ушли, не взяв у нас ничего. Один из наших поднес царьку, или предводителю, чарочку, которую тот выпил, весьма одобрил и попросил еще. Мы дали ему еще. После этого он являлся к нам не менее двух, а то и трех раз в неделю и всегда приносил что-нибудь с собой. А раз прислал даже семь голов черного скота, и часть мяса мы провялили.

Я непременно должен упомянуть об обстоятельстве, которое впоследствии принесло нам немалую пользу. Дело в том, что мясо коз и коров, особенно коз, будучи провялено, становилось красным на вид и жестким, как голландская сушеная говядина. Туземцам оно так нравилось, что сходило за лакомство, и они охотно выменивали его у нас, даже не подозревая, что это такое. Так, за десять-двадцать фунтов копченой говядины они давали нам целого быка или корову, или вообще все, что мы захотим.

Здесь мы увидели нечто, что показалось нам очень важным. Во-первых, мы обнаружили, что у них много глиняных изделий, и пользуются туземцы ими не хуже нашего; у них в ходу длинные, высокие глиняные горшки, которые они зарывают в землю, и хранящаяся в них питьевая вода остается свежей и приятной на вкус. А во-вторых, что каноэ у них больше, чем у соседей.

Мы поспешили узнать, нет ли у них судов еще больше, чем те, которые мы видели, или нет ли таких у иных островитян. Они объяснили, что лодок, бóльших, чем эти, у них нет, но на другой стороне острова имеются и более крупные лодки – с палубой и большими парусами. Необходимо было обойти остров, чтобы увидеть эти лодки. Мы снарядились, запаслись съестными припасами и в третий раз вышли в море.

На это путешествие ушел месяц, а то, пожалуй, и все шесть недель, причем за это время мы не раз высаживались на берег в поисках воды и чтобы пополнить припасы съестного, и туземцы были по-прежнему щедры и вежливы по отношению к нам. Но вот однажды ранним утром один из наших – в то время мы были в самом конце северной части острова – закричал: «Парус! Парус!» И мы увидели вдалеке судно. Мы смотрели на него в подзорные трубы, изо всех сил стараясь разобрать, что оно собой представляет, но так и не поняли, ибо то не был обычный парусник, кэч, галера или галиот[35]. Он вообще не походил ни на одно из виденных нами судов.

Мы скоро потеряли судно из виду, так как не в состоянии были гоняться за ним. Но, судя по тому, что мы успели заметить, и по тому, что видели потом, это было арабское судно, ведущее торговлю с Мозамбикским побережьем или Занзибаром, с теми местами, куда мы отправились впоследствии, как вы услышите.

Я не вел дневник нашего путешествия, да и вообще в то время понимал в мореходстве не более, что требуется от рядового моряка. Поэтому не буду говорить ни о широте и долготе тех мест, в которых мы побывали, ни о том, какое расстояние мы проходили и сколько миль делали в день. Но я помню твердо, что, обогнув остров, мы направились вдоль восточного побережья к югу, как шли к северу вдоль западного побережья.

Я не заметил, чтобы туземцы сильно отличались от тех, которых мы видели на другом берегу, цветом кожи, поведением, обычаями, вооружением или чем иным. Они были на этой стороне берега так же добры и любезны с нами, как и те. И все же нам не удалось обнаружить каких-либо сношений между обоими побережьями.