Власть меча - Уилбур Смит (1986)

– Гангрена, – сказал он себе и понял, что карболка, которой он с самого начала очистил рану, только усугубила положение. – Слишком крепкая, – пробормотал он. – Слишком крепкий раствор. – Карболка уничтожила капилляры вокруг раны, подготовив путь для распространения гангрены. – Пропала рука. – Он наконец посмотрел фактам в лицо и подумал, не сможет ли сам провести ампутацию. Представил, как разрубает локоть…

– Нет, не смогу, – решил он наконец. – Даже подумать страшно. Ради Мэнни я должен держаться, сколько позволит гангрена.

Он посмотрел на мальчика.

– Мне нужна перевязка.

Он пытался говорить твердо и уверенно, но голос прозвучал вороньим карканьем, и мальчик вздрогнул и оторвал взгляд от отвратительной раны.

Лотар посыпал гноящиеся раны кристаллами карболки – всей, что оставалась, и перевязал полосками одеяла. Вся их запасная одежда уже ушла на перевязки.

– Далеко они за нами, Хенни? – спросил он, завязывая узел.

– Мы выиграли время, – предположил Хендрик. – Должно быть, они спасли своих лошадей. Но ты посмотри на наших.

Одна из лошадей на краю бассейна легла – знак капитуляции.

– Они в пяти-шести часах за нами.

А до реки семьдесят миль, и никакой гарантии, что граница остановит преследователей и они не перейдут ее. Лотару не нужно было высказывать свои сомнения: все их разделяли.

– Манфред, – прошептал он. – Принеси алмазы.

Мальчик поставил рядом с Лотаром брезентовый рюкзак, и Лотар осторожно его развязал.

Всего было двадцать восемь небольших пакетов из коричневой бумаги с красными восковыми печатями. Лотар разделил их на четыре горки, по семь пакетов в каждой.

– Равные доли, – сказал он. – Мы не можем оценивать каждый пакет, поэтому просто разделим на четыре части и пусть первым выбирает самый молодой. – Он посмотрел на Хендрика. – Согласен?

Сварт Хендрик понял, что дележ добычи – признание того, что не все дойдут до реки. Он опустил глаза. С самой юности он вместе с этим золотоволосым, белокожим дьяволом. Он никогда не задумывался над тем, что держит их вместе. Он чувствовал глубочайшую вражду и недоверие ко всем белым – за исключением этого. Они столько видели, столько делили, решались на такие отчаянные поступки! Хендрик не думал об этом в понятиях любви или дружбы. Но чувствовал, что предстоящее расставание рождает в нем опустошающее отчаяние, словно его самого ждала малая смерть.

– Согласен, – ответил он низким, звучным, как звон церковного колокола, голосом и посмотрел на белого мальчика. Мужчина и мальчик в сознании Хендрика были одним целым. То, что он чувствовал к отцу, он чувствовал и к сыну.

– Выбирай, Мэнни, – приказал он.

– Не знаю.

Манфред заложил руки за спину: он не хотел притрагиваться к пакетам.

– Ну! – резко велел отец, и мальчик послушно протянул руку к ближайшей груде.

– Бери, – приказал Лотар, потом посмотрел на молодого чернокожего. – Выбирай, Клайн Бой.

Остались две груды, и Лотар потрескавшимися губами улыбнулся Хендрику.

– Сколько тебе лет, Хенни?

– Я стар, как сгоревшая гора, и молод, как первый весенний цветок, – ответил овамбо, и они рассмеялись.

«Если бы мне давали по алмазу за каждый раз, как мы смеялись вместе, я был бы самым богатым человеком на земле», – подумал Лотар. Ему потребовались большие усилия, чтобы удержать на лице улыбку.

– Ты, должно быть, моложе меня, – вслух заговорил он. – Потому что я всегда присматривал за тобой, как нянька. Выбирай!

Свою груду Лотар подтолкнул к Мэнни.

– Положи в рюкзак, – сказал он, и Манфред убрал их долю в брезентовый рюкзак и плотно завязал его. Чернокожие рассовали свои пакеты по карманам.

– Теперь заполните водой бутылки. До реки всего семьдесят миль, – сказал Лотар.

Когда они были готовы выступить, Хендрик наклонился, чтобы поднять Лотара, но тот раздраженно оттолкнул его и встал, держась за ствол акации.