Власть меча - Уилбур Смит (1986)

Эти сильные водные антилопы с жесткой рыжей шерстью держались огромными стадами; самцы ростом по грудь человеку несли на головах длинные, изящно изогнутые рога. Безрогие самки были пушистыми, как детские игрушки. Стада были такие огромные, что когда, встревоженные присутствием людей, взбивали воду, убегая, грохот стоял такой, как будто неподалеку проходил паровоз.

Почти на всех высоких деревьях вдоль берегов реки сидели парами орлы-рыболовы, их белые головы блестели на солнце. Запрокидывая их, раздувая горло, они издавали необычные лающие крики, когда мимо проходила мукоро.

На белых песчаных берегах виднелись ящероподобные крокодилы, отвратительные и злобные; они вставали на короткие кривые лапы, быстро ползли к воде и исчезали под поверхностью, так что из воды торчали только глаза.

Внимание Сантэн привлекли круглые камни на отмелях, темно-серые с розовыми краями, но она не поняла, что это. Блэйн сказал:

– Следи за ними!

Когда лодка проплывала мимо такого камня, огромный валун шевельнулся, поднялась голова размером с пивную бочку, раскрылась красная пасть, усеянная могучими клыками из желтой кости; раздался рев, похожий на сардонический смех безумного бога.

Блэйн слегка переместил ружье.

– Пусть его веселое «ха-ха-ха» не обманывает тебя: на самом деле ему не весело, – сказал он, щелкая затвором и досылая патрон в казенник.

И сразу самец гиппопотама бросился к ним по отмели гигантскими шагами, взбивая воду в белую пену, продолжая хрипло, угрожающе хохотать; его пасть была разинута, кривые длинные зубы с острыми краями с одинаковой легкостью могли скосить толстые стебли папируса, или разбить хрупкое каноэ, или перегрызть пополам пловца.

Мощными ударами весел гребцы стремительно продвигали мукоро, но гиппопотам быстро догонял, и Блэйн встал, легко удерживая равновесие в плывущем суденышке. Он поднес приклад к плечу и начал стрелять так быстро, что звуки разрывов сливались; когда пули засвистели над головой, Сантэн вздрогнула и оглянулась; она готовилась увидеть, как пули ударяют в большую серую мясистую голову и кровь хлещет из отверстия между маленькими стеклянистыми розовыми глазами. Но Блэйн нацелился на несколько дюймов выше лба животного. Ощетинившиеся уши дернулись от удара воздуха, прижались к голове, как крылья колибри, и самец прервал свое нападение и остановился, над поверхностью виднелась только его голова; гиппопотам часто моргал в комичном недоумении. Мукоро быстро уходила, и гиппопотам погрузился в мутную зеленую воду, как бы скрывая замешательство, вызванное неудавшимся нападением.

– С тобой все в порядке, Сантэн?

Блэйн опустил ружье.

– Страшновато.

Она пыталась говорить спокойно, но это удалось лишь отчасти.

– Не так плохо, как кажется: много шума и ярости, но без намерения причинить смерть.

Он улыбнулся.

– Я рада, что ты его не убил.

– Какой смысл превращать старину в четыре тонны гниющей падали и делать вдовами двадцать его толстых жен?

– Поэтому он на нас и напал – защищал своих самок?

– Вероятно, но с животными никогда нельзя знать точно. Возможно, у его подруги детеныш, или ему неприятно вспоминать о встрече с охотниками, или он просто сегодня настроен по-боевому.

Спокойствие Малкомса в момент кризиса поразило Сантэн не меньше, чем гуманность – ведь он пощадил угрожавшего им самца.

«Только школьницы обожествляют своих героев», – строго напомнила она себе; лодка летела вперед, и Сантэн обнаружила, что разглядывает широкие плечи Блэйна и посадку его головы. Темные волосы были коротко подстрижены на шее, сильной, но не толстой, приятных пропорций, гладкой. Только уши были крупноваты, розовые на кончиках, потому что через них просвечивало солнце. Сантэн почувствовала почти непреодолимое стремление наклониться и поцеловать мягкую кожу за ушами, но со смехом сдержалась.

Он повернулся и с улыбкой спросил:

– Что тебя позабавило?