Власть меча - Уилбур Смит (1986)

Выходя из полутемного туннеля на освещенную солнцем арену, Шаса и Дэвид переглянулись. Они взволнованно улыбнулись друг другу; гигантские волны звуков, оглушительная музыка оркестров и хор, поющий олимпийский гимн, приветственные крики сотни тысяч зрителей – все это обрушилось на них. Они осмотрелись, задрав подбородки, разведя руки, и вышли под музыку Рихарда Штрауса.

Перед Шасой шагал Манфред Деларей, но его взгляд был устремлен к фигуре в коричневом в первом ряду трибуны для почетных гостей; Гитлер был окружен королями и принцами. Поравнявшись с ним, Манфред хотел вскинуть руку в нацистском приветствии «Хайль Гитлер!», но ему пришлось сдержаться. После долгого обсуждения и споров победило мнение Блэйна Малкомса и других англоговорящих участников делегации. Не отдав нацистское приветствие, спортсмены только выполнили команду «равнение направо», когда проходили мимо почетной трибуны. Ответом стали свист и неодобрительный гул немецких зрителей. Глаза Манфреда жгло от слез стыда: его вынудили нанести оскорбление великому человеку на трибуне.

Эта злость не утихала все время последующих торжеств: зажгли олимпийский огонь; фюрер произнес речь, официально открыв игры; в небо одновременно взлетели пятьдесят тысяч голубей; по краям стадиона разом подняли флаги всех стран-участниц; далее последовали показательные выступления гимнастов и танцоров, прожектора и фейерверки, музыка и пролет эскадрилий люфтваффе Геринга, затмивших небо и заполнивших его грохотом.

* * *

Блэйн и Сантэн тем вечером поужинали в одиночестве в ее номере в «Бристоле»; оба устали после волнений дня.

– Какое зрелище он явил миру! – заметила Сантэн. – Не думаю, что кто-нибудь ожидал подобного.

– Следовало ожидать, – ответил Блэйн. – Приобретя опыт устройства партийных съездов в Нюрнберге, нацисты стали великими мастерами пышных зрелищ. Даже древние римляне не добивались такой соблазнительности своих публичных празднеств.

– Мне понравилось, – сказала Сантэн.

– Откровенная языческая идолопоклонническая пропаганда – герр Гитлер представляет миру нацистскую Германию и свою новую расу сверхлюдей. Но да, вынужден согласиться с тобой: зрелище было необычайное, со зловещим оттенком угрозы, что делало его еще более привлекательным.

– Блэйн, ты упрямый старый циник.

– Это мое единственное достоинство, – согласился он и сменил тему. – Сообщили расписание первых матчей. Нам повезло с жеребьевкой: не придется встречаться ни с аргентинцами, ни с янки.

* * *

Им выпало сначала встретиться с австралийцами, и надежды на легкую победу сразу рухнули, потому что после первого же свистка австралийцы устремились вперед, как атакующая кавалерия, заставив Блэйна и Шасу отчаянно обороняться; так продолжалось три тяжелейших чаккера подряд: австралийцы не позволяли команде Блэйна прийти в себя.

Шасе пришлось сдержать свои желания: ему хотелось действовать и блистать одному, – и он полностью отдал себя под начало капитана и без заминки выполнял команды Блэйна «подрежь слева», «прикрой» или «назад», набираясь от полковника единственного, чего ему не хватало, – опыта. В эти отчаянные минуты узы взаимопонимания и доверия между ними, которые так долго складывались, прошли проверку на прочность, едва ли не на разрыв, но выдержали, и в середине четвертого чаккера Блэйн, проезжая мимо своего молодого второго номера, сказал:

– Они свой выстрел сделали, Шаса. Посмотрим, как они умеют отбиваться.

Шаса принял передачу Блэйна, вытянувшись и стоя в стременах; он подхватил мяч в воздухе и готов был бросить его далеко в поле; австралийцы ринулись к своим воротам, но Шаса повернулся и по высокой дуге отправил мяч прямо под ноги несущемуся галопом пони Блэйна. Этот момент стал поворотным пунктом; после матча они спрыгивали с взмыленных пони и колотили друг друга по спинам, ликующе смеясь и еще не веря в свою победу.