Власть меча - Уилбур Смит (1986)

Отдышавшись после трудного подъема, она лежала тихо, не плакала и не всхлипывала, только зарылась лицом в сгиб руки. День проходил, с северо-запада подул ветер, и над высокими вершинами собрались тучи. В сумерки пошел дождь, преждевременно стемнело. Воздух стал ледяным, ветер стонал в соснах, роняя на неподвижное тело девушки капли, так что платье совсем промокло. Сара ни разу не подняла головы. Она лежала и дрожала, как потерявшийся щенок, и сердце ее плакало в темноте.

– Манфред, Манфред, куда ты ушел? Почему я тебя потеряла?

Незадолго до рассвета одна из поисковых групп, которые всю ночь обшаривали гору, наткнулась на нее, и Сару отнесли вниз.

– Воспаление легких, мефрау Бирман, – сказал назавтра врач тете Труди, когда она во второй раз за ночь вызвала его в дом пастора. – Вам придется бороться за ее жизнь, потому что, кажется, сама она бороться не хочет.

Тетя Труди не разрешила забрать Сару в новую городскую больницу. Она сама лечила девушку, днем и ночью ухаживала за ней в маленькой спальне, обтирала ее влажной губкой, когда поднималась температура, сидела рядом с постелью и держала ее горячую руку во время кризиса, не оставляла Сару, когда кризис миновал и Сара лежала бледная и худая, с осунувшимся лицом, которое стало костлявым, а лишенные блеска глаза – слишком большими для темных углублений, в которые они словно провалились.

На шестой день, когда Сара смогла сесть и без помощи тети Труди выпить немного супа, врач зашел в последний раз и за закрытой дверью внимательно осмотрел Сару. Потом отыскал на кухне тетю Труди и тихо, очень серьезно поговорил с ней. Как только он ушел, тетя Труди вернулась в спальню и села на тот самый стул, на котором проводила свои дежурства, не смыкая глаз.

– Сара? – Она взяла девушку за худую руку. Рука была легкая, хрупкая и холодная. – Когда у тебя в последний раз были месячные?

Сара, не отвечая, несколько долгих секунд смотрела на нее и впервые за все время заплакала. Медленные, почти вязкие слезы поднимались из глубин измученных глаз, обведенных темными кругами, худые плечи дрожали.

– О моя маленькая девочка… – Тетя Труди притянула ее голову к своей груди, обширной и мягкой, как подушка. – Моя бедняжечка, кто это сделал с тобой?

Сара молча плакала. Тетя Труди гладила ее по волосам.

– Ты должна сказать мне…

Неожиданно ее рука на голове Сары застыла, в глазах появилось понимание.

– Мэнни… это Мэнни!

Это был не вопрос, но из груди Сары вырвался мучительный подтверждающий всхлип.

– О Сари, моя бедная маленькая Сари…

Тетя Труди невольно повернула голову к маленькой фотографии в рамке, стоявшей на столике у постели больной. Это был студийный снимок Манфреда Деларея в боксерских трусах и майке, в классической позе боксера, с серебряным чемпионским поясом на талии. На снимке написано: «Маленькой Сари. От твоего старшего брата Мэнни».

– Какой ужас! – выдохнула тетя Труди. – Что же нам делать?

На следующий день, когда тетя Труди на кухне шпиговала оленью ногу – подарок одного из прихожан, вошла босая Сара.

– Ты не должна вставать, Сари, – строго сказала тетя Труди и замолчала, потому что Сара даже не посмотрела в ее сторону.

Тонкая белая ночная рубашка болталась на исхудавшей фигуре; Саре приходилось держаться за спинку стула – так она была еще слаба.

Собравшись с силами, она, как во сне, прошла к печке. Щипцами сняла круглую чугунную крышку, и в отверстии показались оранжевые языки пламени. Только тут тетя Труди увидела, что Сара держит в руке фотографию Манфреда. Она вынула ее из рамки, поднесла к глазам и несколько долгих секунд смотрела на нее. Потом бросила в огонь.