Биология желания. Зависимость — не болезнь - Марк Льюис (2007)

Потому что когда привычки укореняются, двустороннее сообщение между полосатым телом и префронтальной корой начинает ухудшаться. Особенно это касается путей, ведущих к дорсолатеральной префронтальной коре, которая играет решающую роль для процессов мышления, памяти, планирования и самоконтроля. Дорсолатеральная ПФК — это капитанский мостик на корабле, поскольку управляет мышлением и поведением осмотрительно, сознательно и часто умело справляясь с трудностями и неудачами. Этот регион становится гиперактивным на ранних стадиях зависимости, вероятно, тогда, когда люди пытаются контролировать развивающуюся привычку или продлить очарование нового опыта. Но затем что-то рушится. Нас учили думать о работе мозга в плане «используй или потеряешь». Но что касается дорсолатеральной ПФК и ее роли в зависимости, мы одновременно и используем ее, и теряем. Со временем дорсолатеральная ПФК и другие префронтальные центры контроля начинают обрывать связь с полосатым телом, когда вызывающая зависимость субстанция попадает в руки. Отсоединение приводит к неиспользованию, а неиспользование приводит к разрушению. При долговременной зависимости некоторые регионы, участвующие в сознательном контроле поведения, действительно теряют значительное количество синапсов, и это выглядит на изображениях мозга, полученных с помощью МРТ, как «потеря объема серого вещества» (серое вещество — это нейроны и их синапсы). При зависимости от алкоголя, мета, кокаина, табака или героина объем серого вещества в некоторых префронтальных областях, по оценкам исследователей, сокращается на 20%. А степень потери зависит от продолжительности и степени тяжести зависимости.[34]

Согласно этой точке зрения, обмен информацией между областями сознательного контроля в префронтальной коре и областями компульсии в полосатом теле не просто сокращается; она становится фрагментарной или вовсе недоступной. В случае Джонни это нетрудно себе представить.

Однако несмотря на резкое ослабление сознательного контроля, зависимость остается явлением, очень типичным для человека. И очень распространенным. Среди компульсивных привычек — употребление психоактивных веществ, сексоголизм, азартные игры. Все это обычные подозреваемые. Но есть и более привычные формы компульсивных привычек — грызть ногти, ковырять в носу, — эти привычки есть у многих детей и даже взрослых, и от них тоже сложно отказаться. А тратить деньги, часами смотреть телевизор, играть всю ночь в видеоигры, постоянно без необходимости сидеть на разных диетах, удалять нежелательные волосы с различных частей тела, гнаться за привлекательными сексуальными партнерами, которые, как нам заранее известно, принесут больше горя, чем удовольствия? А жить, завися от человека, которому нельзя доверять? В самой крайней форме ком пуль сия заставляет женщину, пережившую насилие, вернуться обратно к насильнику, а мужчин и женщин — продолжать желать партнеров, которые давно их разлюбили. Ревность, даже в относительно здоровых отношениях, часто обладает компульсивными свойствами и трудно поддается контролю, а иногда совсем не поддается. И конечно, вина — фоновая музыка многих браков, кажущихся нормальными. И еда — самая фундаментальная активность. С учетом современной статистики ожирения неудивительно, что психиатры-ревизоры, обновляющие DSM, относят переедание к зависимости.

Но никто не считает эти привычки болезнью.

* * *

Когда Джонни увидел отпечаток кухонной плитки на своей щеке, его личную Туринскую плащаницу, он знал, что его жизнь рушится. Бизнес хиреет, семья остается далекой мечтой, а здоровье оставляет желать лучшего. Даже будучи пьяным, он уже больше не мог не думать о своих неудачах. Это было не просто компульсивное пьянство: с психологической точки зрения это был акт отрицания. Он прятал пустые бутылки от самого себя, чтобы в следующий раз, когда проснется, не знать, сколько выпил. Но куда их девать?