Американская леди - Петра Дурст-Беннинг (2002)

Или же он был всего лишь правой рукой отца и жил чужой жизнью?

Глава шестая

В последующие дни у Марии сложилось впечатление, что ее подхватил ураган: она больше не понимала, где верх, где низ. Рут вместе с сестрой постоянно были в разъездах, перерывы между их мероприятиями случались редко.

– Ты ведь приехала сюда не для того, чтобы сидеть в четырех стенах. Насколько я тебя знаю, ты хочешь увезти обратно в Лаушу целый вагон впечатлений, чтобы все они повлияли на твою работу в стеклодувной мастерской. В следующем году мы надеемся увидеть «нью-йоркскую коллекцию»!

Мария уже почти забыла, как лежит в руке газовая горелка, и удрученно кивнула.

– Будем надеяться, что ты права, – подавленно ответила она.

Но пока ничто не натолкнуло ее на новые идеи.

С племянницей они виделись изредка. Один раз та сходила с ними за покупками, но Рут отказывалась брать девушку с собой, пока она не спрячет короткую стрижку под шляпой. Ванда не хотела «портить» новую прическу, поэтому из совместной прогулки ничего не вышло. Мария не знала, радоваться или печалиться по этому поводу.

Несколько дней спустя они отправились гулять по городу и делать покупки втроем – Рут, казалось, смирилась с тем, что Ванда появлялась на людях без шляпы. Но хрупкое перемирие рухнуло, как только зашел спор, в какой магазин заходить, а в какой нет. То, что Рут считала шикарным, Ванде казалось старомодным. Во время покупок перебранки продолжались, не было такого платья, которое мать и дочь одобрили бы в один голос. Мария не вступала в их споры – о ее предпочтениях в моде просто не спрашивали! Когда она предложила пройти в отдел мужской одежды, чтобы выбрать себе новые брюки – она ведь не могла вечно носить старые отцовские штаны, – то сестра и племянница в ужасе взглянули на нее.

Ванда вела себя очень сдержанно по отношению к Марии и заносчиво по отношению к матери. Зато с незнакомыми людьми была приветлива и любезна. Продавцы-женщины горели желанием обслужить девушку и выносили десятки платьев, обувных коробок и других вещей на ее строгий суд. Марии казалось, что Ванда желает показать ей и Рут: смотрите, я могу быть такой же приветливой и с вами, если только захочу. У Марии сложилось впечатление, что за упрямством Ванды кроется нечто большее, нежели подростковая жажда мятежа и протеста. Но Рут отказывалась брать с собой дочь в их походы, поэтому у Марии пока не было возможности поговорить с Вандой наедине и выяснить, почему девушке кажется, что все и всегда нужно воспринимать в штыки.

Когда они не ходили за покупками (это очень утомляло Марию), Рут показывала сестре город. В Нью-Йорке все было расположено кучно, это Мария поняла очень быстро: тут и Пятая авеню с сотнями магазинов, и Таймс-сквер с множеством театров, освещенных сверкающими рекламными вывесками; немного южнее находился самый большой в мире универмаг «Мейсиз», а еще через два квартала – Метрополитен-музей. Когда они проходили мимо его впечатляющего входа, Рут всякий раз утешала Марию, что у той еще будет время, чтобы все осмотреть.

Когда сестра ненадолго отлучалась по делам, Мария могла целый день провести на улице, разглядывая небоскребы, в которых находились магазины.

– Знаешь, твое восхищение небоскребами, о котором ты писала в первых письмах, я считала довольно странным, – призналась как-то Мария сестре. – Ну, что может быть такого особенного в доме, пусть даже он громадный, спрашивала я себя? Но теперь я могу тебя понять! Эти великаны просто невероятны.

Она сделала широкий жест, стараясь охватить все вокруг, включая и дорожную полосу.

– Со времен постройки готических соборов на земле восемь веков не было таких высоких зданий. Кто-то ведь должен был выдумать их!