Коварство и любовь - Бертрис Смолл (1994)

– Автору стихов пришлось прятаться в Вестминстере, – заметил граф Марвуд. – Король очень рассердился, особенно после того, как один монах-францисканец, гостивший при дворе, увидел великолепие двора Уолси и спросил: «Неужели в Англии нет короля?» Я слышал это собственными ушами, как и те, кто поспешил донести лично королю. Бедняга Уолси! Тщеславие короля было жестоко уязвлено. Он призвал кардинала к себе и потребовал объяснений – почему тот выстроил себе столь великолепный дворец в Хэмптон-Корте? Надо отдать Уолси должное, он быстро отыскал достойный ответ – «чтобы подданный мог преподнести властелину достойный его дар». И затем передал дворец королю со всей обстановкой, до последней вилки или ложки.

– Точнее сказать, до последней вилки, ложки, ковра и гобелена, – рассмеялась Блисс и пустилась в объяснения: – Кардинал просто с ума сходил по гобеленам. Как-то выдался год, когда он заказал их в количестве ста тридцати двух штук. А что до ковров, так у него были ковры на все случаи жизни. Коврики для ног, для столов и окон. Однажды из Венеции прибыл корабль с грузом – только ковров там было шестьдесят штук, и все предназначались исключительно Уолси. Как же он любил красивые вещи!

– Мама говорила, что его собирались судить по обвинению в измене, – сказала Нисса. – Кому же он изменил?

– Никому, – ответила Блисс. – Только, дитя мое, никому об этом не говори. Просто Уолси нажил слишком много врагов. Когда он впал в немилость, его отправили в Йорк, где он стал архиепископом. Вел бы он скромный и набожный образ жизни, то избежал бы клеветы, да только не такой он был человек. Снова завел себе пышный двор. Король прослышал об этом и позволил внушить себе мысль, будто Уолси состоит в заговоре с какими-то могущественными иностранцами. В конце концов, ведь кардинал действительно умел добыть для короля все, что тот желал. Но продемонстрировал полную беспомощность в том, чтобы устроить Генриху развод с принцессой Арагонской. Или притворялся? Он был арестован в замке Кевуд и умер в Лестерском аббатстве по пути в Лондон.

– Король обладает огромной властью, правда? – тихо спросила Нисса. – Кажется, я его боюсь. А ведь раньше не боялась.

– И это очень разумно с твоей стороны – бояться Генриха Тюдора, – подтвердил дядя. – Он может быть лучшим из друзей, добрым и щедрым, но враг он всегда смертельный. Твоя мать, Нисса, благополучно пережила все перипетии дворцовой жизни именно благодаря своей мудрости. Ни на чью сторону не становилась, не пользовалась преимуществами своего положения, пока была в милости у короля. Будь умницей, Нисса, и возьми свою мать в пример!

– Наверное, мне лучше вовсе вернуться домой, – предположила Нисса, и братья презрительно скривились, видя такую трусость.

– Чушь! – воскликнула Блисс. – Ты получила завидное место при дворе, Нисса Уиндхем! Когда ты станешь фрейлиной королевы, твоего внимания начнут искать многие достойные джентльмены. И как только ты найдешь жениха, то выйдешь замуж и проживешь жизнь счастливо. Вот зачем ты едешь ко двору. И мне стыдно, что дочь моей сестры оказалась такой трусихой, что хочет сбежать домой. В конце следующего месяца тебе исполнится семнадцать, Нисса! Нужно ли напоминать, что для первого замужества ты уже несколько старовата? И Блейз совершенно ни к чему, чтобы ты слонялась по дому в Риверс-Эдж. Ведь ей нужно заботиться о двух твоих новорожденных сестричках, которым только предстоит преодолеть все опасности первых лет жизни. Да еще младшие братья, которых следует воспитать и затем женить на богатых невестах. Вот так, дитя мое! Тебя, Джайлза и Филиппа отправили к королевскому двору, чтобы вы встретили свою судьбу. И думать не смей о том, чтобы сбежать домой!

У Филиппа и Джайлза Уиндхемов был такой вид, будто они готовы разразиться хохотом. Но нет – они молча наблюдали, как лицо старшей сестры заливает краска стыда и гнева.