Изощренное убийство - Филлис Дороти Джеймс (2014)

– Реджинальд Ивен Лодер. Дата рождения – 21 апреля 1905 года. Место проживания: Эссекс, Чигвелл, Мейкпис-авеню, дом 42. Род занятий: секретарь Восточно-Центрального комитета по управлению лечебными учреждениями. Ну что ж, суперинтендант, теперь скажите, что вас интересует?

– Боюсь, многое, – ответил Дэлглиш. – Прежде всего хотелось бы знать, есть ли у вас хоть какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог убить мисс Болем?

Секретарь взял курительную трубку в рот и, опершись локтями на стол, с удовлетворением принялся созерцать раскаленную чашечку.

– Хотел бы я, чтобы они у меня действительно были. Тогда я пришел бы к вам намного раньше и рассказал обо всем без всякого страха. Но нет. Здесь я ничем не могу вам помочь.

– У мисс Болем не было врагов, насколько вам известно?

– Врагов? Знаете, суперинтендант, это слишком сильное слово. В ее окружении были люди, которым она не особенно нравилась, так же как и в моем, и, несомненно, в вашем. Но мы же не боимся, что нас могут убить. Нет, я не сказал бы, что у нее были враги. Имейте в виду, я ничего не знаю о ее личной жизни. Это не мое дело.

– Вы могли бы что-нибудь рассказать о клинике Стина и должности, которую занимала мисс Болем? Разумеется, я знаком с репутацией клиники, но был бы вам очень признателен, если бы вы нарисовали мне ясную и четкую картину того, что здесь происходит.

– Ясную и четкую картину того, что здесь происходит?

Возможно, это была лишь игра воображения, но Дэлглишу показалось, что губы секретаря на мгновение исказила судорога.

– Думаю, главный врач мог бы проинформировать вас об этом лучше, чем я, то есть с медицинской точки зрения, разумеется. Но я могу рассказать о клинике в общих чертах. Учреждение было основано в годы между Первой и Второй мировыми войнами семьей некоего Хаймана Штайна. Говорят, старик страдал от импотенции, потом прошел небольшой курс психотерапии и впоследствии стал отцом пятерых детей. Доведя его до бедности, все они начали процветать и, когда он умер, обеспечили клинику солидной финансовой поддержкой в память о нем. В конце концов, они тоже были кое-чем обязаны этому месту. Все сыновья сменили фамилию на Стин – по вполне понятной причине, как я полагаю, – и увековечили ее в названии клиники. Я часто задаюсь вопросом, что подумал бы об этом старый Хайман.

– Клиника получает много пожертвований?

– Раньше – да, но не сейчас. Организация получала пожертвования вплоть до даты вступления в силу Акта 1946 года[7]. Раньше тоже поступали кое-какие средства, но в небольших количествах. Мало кто жаждет отписать деньги учреждению, которое подчиняется правительству. До 1948 года, как и многие другие подобные заведения, клиника отнюдь не испытывала недостатка в финансах. Сотрудники сами закупали хорошее оборудование и аппаратуру. Поэтому комитету пришлось нелегко, когда перед ним встала задача обеспечивать клинику так, как там привыкли.

– Клиникой сложно управлять? Думаю, здесь можно столкнуться с разными личностными проблемами.

– Не сложнее, чем любой маленькой организацией. Личностные проблемы возникают везде. Я бы в любом случае предпочел иметь дело с неприятным психиатром, чем с неприятным хирургом. Вот они – настоящие примадонны.

– Вам казалось, мисс Болем – хороший администратор?

– Ну… она знала свое дело. Мне не поступало никаких жалоб. Полагаю, она была резковата. В конце концов, министерские директивы не имеют силы закона, поэтому нет смысла относиться к ним так, словно их записали под диктовку всемогущего Господа Бога. Сомневаюсь, что мисс Болем могла бы пойти дальше и преступить границы дозволенного. Говорю вам: она была компетентным, последовательным и исключительно добросовестным работником. Не помню, чтобы она когда-либо отправляла нам неточный отчет.

«Бедная женщина!» – подумал Дэлглиш, потрясенный унылой обезличенностью этой официальной эпитафии. Он спросил:

– Ее здесь любили? Остальные сотрудники, например?