Вокруг пальца - Йон Колфер (2013)

Веснушка бросает руль, будто у него хватит времени выскочить в воздухе или совершить иной откровенно немыслимый кульбит, если только он не получит пулю в свой сотовый, а самое пикантное на нем в тот раз, когда я проверял, у Веснушки было с Софией Доминатрикс. Он успевает высунуть ноги из двери, когда мы кончаем полет, и циклопический кулак воды захлопывает дверцу, перерубая его торс более-менее пополам.

Приводняемся мы жестко, катастрофическое торможение швыряет меня на перегородку, вышибая дух. Ветровое стекло выпячивается внутрь, а затем вылетает напрочь, впуская поток черной воды, заливающей передний отсек и труп Веснушки. Единственный пузырь воздуха остается в заднем отсеке, так что мы стремительно погружаемся.

Я потратил немало часов, вникая в ситуации, угрожающие жизни, но теперь проку от них ноль без палочки. Мне остается лишь уповать на благополучный исход.

Я пытаюсь вдохнуть, но легкие не повинуются, и я на грани безоглядной паники. Я не хочу, чтобы меня не нашли. Я не хочу навечно числиться в списке пропавших без вести, если кто-нибудь потрудится меня туда занести. Есть что-то ужасающее в мысли, что ты можешь исчезнуть в силу обстоятельств, проглоченный землей, и ко времени, когда вода отпустит твое тело, от него не останется ничего, кроме обросших тиной костей.

Машина оседает на дно реки, и от толчка мои легкие начинают работать вновь. И теперь, когда к мозгу начал понемногу поступать кислород, я начинаю систематизировать собственное положение.

Все это нелепость какая-то.

Да брось. В такси смерти на дне реки, глядя на труп, плавающий в свете дверей нараспашку. Ил клубится в оконном проеме, и пара рыб, напоминающих не что иное, как какашки с плавниками, вплывают внутрь, чтобы оглядеться.

Рука у меня замерзла. Почему у меня мерзнет рука?

Потому что она застряла в форточке для оплаты, болван, иначе бы ты уже утоп. Я как тот голландский мальчик, сунувший пальчик в дамбу, только я в прокачанном такси, а вовсе не у дамбы. И я не голландец, и мальчиком меня никто не называл уже давненько.

Исковерканный труп Веснушки всплыл так, что оказался лицом к лицу со мной по ту сторону стекла. На нем так и осталось выражение маниакального торжества, заставляющего почувствовать себя лузером, хотя труп здесь он.

В кармане Веснушки что-то светится, и я с изумлением осознаю, что мой телефон до сих пор работает и у меня входящий вызов. К счастью, карман Веснушки в пределах моей досягаемости, так что я выпускаю пистолет и вытаскиваю свою трубку «Хелло Китти»[58]. Теперь самое хитроумное: надо выдернуть руку, уповая, что давление воды захлопнет форточку, а если не захлопнет, мне придется спешно ретироваться через боковую дверцу и рвать к поверхности.

Я вытягиваю руку, пока та не готова вот-вот выскочить из отверстия, и делаю пару глубоких вдохов, стараясь наполнить легкие до предела. Телефон все еще чирикает в затопленном такси. Кто-то пылко жаждет связаться со мной.

Лады. Хватит терять время.

Я вытаскиваю руку, и вода захлопывает полуприкрытую форточку до конца, обеспечивая достаточную герметичность. Вода все равно просачивается, но в значительно замедленном темпе.

Наконец-то фортуна повернулась ко мне передом.

Еще бы. Застрял в подводном гробу. О, счастливый день! Надо скорей бежать покупать лотерейный билет.

Но я никуда не бегу. Я даже не смогу открыть дверцу, пока давление не уравняется. И даже если б я смог открыть дверцу, ринувшийся внутрь Гудзон припечатал бы меня к сиденью. Так что мне придется сидеть здесь, глубоко дыша, пока задний отсек не заполнится водой, откуда следует, что я должен открыть форточку собственноручно, что вопиюще противоречит всем моим инстинктам выживания.

Я отвечаю на звонок. Почему бы и нет?

– Угу.