Плач - Кристофер Джон Сэнсом (2014)

– Да, – согласился я. – Но я не знаю. Может быть замешана даже леди Мэри с так называемой дурочкой Джейн, хотя я теперь в этом усомнился. Или даже Сеймуры, действующие против Парров.

Джек поднял воображаемый бокал:

– За короля и все его семейство, всех его славных советников и славного адмирала д’Аннебо! За всю их долбаную компанию!

* * *

Я вернулся домой усталый и с чувством вины. Я не сдержался, возмутившись, что меня используют, а что я сам делаю с Бараком и Николасом?

В доме было тихо, и на оконных стеклах сверкало дневное солнце. Это был дом богатого человека – во многих отношениях мне повезло. Я подумал про Мартина и Агнессу, теперь, без сомнения, направлявшихся верхом на север, обмотав платками рты от пыли. По крайней мере, на те деньги, что я дал миссис Броккет, они смогли взять хороших лошадей. Мне же теперь, пока я не подыщу нового стюарда, придется обходиться Джозефиной и Тимоти.

Джозефина была на кухне, готовила ужин.

– Они уехали? – спросил я ее.

– Да, сэр.

Я увидел, что девушка плакала.

– Сэр, перед отъездом мастер Броккет пошел в конюшню попрощаться с Тимоти, – сказала она.

Я нахмурился. Раньше Мартин никогда не находил времени на мальчика, считая, что я его балую.

– Не знаю, что он ему сказал, но видела, что после этого Тимоти очень расстроился; он плакал и не говорил почему, а потом убежал обратно в конюшню, – продолжала служанка. – Он будет горевать, что Агнесса уехала. В последнее время он вообще не в себе.

– У меня была… ну, причина быть недовольным Тимоти, – рассказал я ей. – Я собирался сегодня с ним поговорить. Сделаю это сейчас.

Джозефина восприняла это с облегчением.

– Думаю, это хорошая мысль, сэр, – сказала она и торопливо добавила: – Если позволите сказать.

Я улыбнулся ей:

– Позволяю, Джозефина. Теперь ты отвечаешь за хозяйство.

Глаза девушки расширились – в них была смесь радости и опасения.

Я же пошел в конюшню. Было слышно, как внутри топчется Бытие. Набрав в грудь воздуха, я открыл дверь и тихо сказал:

– Тимоти, думаю, мы должны продолжить…

Но там никого не было – только моя лошадь в стойле. Потом я заметил на перевернутом ведре, где обычно сидел мальчик, листок бумаги с надписью «мастеру Шардлейку». Я взял его. Некоторое время назад я уговорил Тимоти пойти в школу, чтобы научиться писать, так что он, по крайней мере, знал алфавит. Я с опаской развернул записку.

Я сожалею о том, что сделал, что шпионил за вами в тот день. Это было нехорошо с моей стороны. Я никогда не желал вам зла, сэр. Клянусь Господом Иисусом. Мастер Броккет сказал, что он и миссис Агнесса уезжают, и все из-за меня, из-за того, что я сделал. Я недостоин оставаться в вашем доме, поэтому ухожу странствовать, стеннающий грешник.

«Стеннающий грешник». Это написанное с ошибкой слово поразило меня. Но его использование было теперь обычным в стране, где все больше и больше людей считали, что совершили страшные грехи и должны стенать перед Богом. Я положил записку, поняв, что моя неразговорчивость с мальчиком нанесла больший ущерб, чем я мог себе представить. Мартин доставил в таверну записку, в этом я не сомневался, но потом выместил злобу и обиду на ребенке. Грязный мерзавец!

Смяв листок в руке, я бросился в дом и позвал Джозефину.

– Он ушел! Тимоти. Мы должны разыскать его!

Глава 41