Дочь Сталина - Розмари Салливан (2015)

Для Советов возвращение Светланы стало огромной пропагандистской удачей. В стране шли приготовления к помпезному празднованию сороковой годовщины победы СССР над фашистской Германией. Политбюро много времени уделяло реабилитации Сталина как военного гения и великолепного дипломата. По телевизору показывали документальные кадры, запечатлевшие Сталина, обращающегося к войскам на Красной площади в 1941 году, когда войска Гитлера стояли в тридцати километрах от Москвы; одетого в маршальскую форму с Рузвельтом и Черчиллем в Тегеране и Ялте; очаровывающего Трумэна и Клемента Эттли на Потсдамской конференции, где Сталин торговался с союзниками. Вышел художественный фильм по роману Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир», возрождающий образ большевиков, руководящих революцией, как страстных и принципиальных людей. Но за всей этой пропагандой скрывалось слабое правительство. Светлана вернулась в СССР в очень сложный момент. Константин Черненко, генеральный секретарь ЦК КПСС, который сменил Андропова в качестве руководителя страны, был стар и слаб здоровьем. Он редко бывал на публике и умер, пробыв на своем посту меньше года. Партию захватила борьба между «старой гвардией» и сторонниками перемен.

Население СССР расходилось во мнении насчет Сталина. Его портреты все еще можно было увидеть на ветровых стеклах такси в Москве и в кабинах грузовиков на Транссибирской магистрали, но были и те, кто помнил репрессии и ту цену, которую народ заплатил за процветание страны. Молодое поколение, казалось, забыло эти истории и было готово признать Сталина как великого военачальника, который привел Красную армию к победе и спас союзников. О предвоенных чистках и отношении к солдатам, вернувшимся из плена после войны, старались умалчивать. Возвращение блудной дочери Сталина и ее публичное покаяние в таких условиях были бесценны для партии. Конечно, были и те, кто понятия не имел, кто такая эта Аллилуева. Корреспондент «Вашингтон Пост» в Москве Даско Додер рассказывал, как молодой таксист спросил его об Аллилуевой. Когда журналист ответил, что это дочь Сталина, парень удивился: «Разве фамилия Сталина была Аллилуев?»

Реакция американкой прессы на возвращение Светланы в СССР была вполне предсказуема – злость. Кем она вообще себя считает? Сбежала из свободного мира обратно к коммунистам! Заголовки кричали: «Через семнадцать лет дочь Сталина вернулась в Советский Союз» и «Полет Светланы назад, туда, где начались ее проблемы». Но в двух статьях ее буквально проклинали. Обе были написаны советологами, которые знали Светлану лично.

Профессор Роберт Такер озаглавил свою статью «Светлана получила в наследство свои трагические пороки». Заявив, что он знал ее, Такер описывал Светлану как человека, обуреваемого своими внутренними демонами и высказывающего «злобные обвинения» в адрес всех окружающих, в том числе ее бывшего американского мужа Уэсли Питерса. Она не хотела говорить о Сталине, потому что не могла признать, что «сама – в каком-то смысле – как ее отец»: ее «тихий голос», глаза с характерным «желтым блеском», «внутренняя властность», отказ принимать критику. Светлана отказывалась принимать редакторскую правку своей книги, самым принципиальным изменением в которой был заголовок – он предлагал назвать ее «Отъезд». В отличие от Сталина, который «уничтожал тех, кто решался с ним конфликтовать», она могла только бежать. «Она доказала, что является дочерью своего отца, добровольно вернувшись к несвободе… последнему несчастью, которое досталось ей от ужасного человека, бывшего ее отцом».

Другая длинная статья вышла в журнале «Тайм». Автором ее была журналистка и переводчица Патрисия Блейк, член внутреннего принстонского круга и близкий друг Макса Хейворда, в которого Светлана влюбилась когда-то давно в Принстоне. Назвав свою статью «Сага о сталинской «маленькой воробушке», Патрисия не скрывала, что знала Светлану лично.