Дочь Сталина - Розмари Салливан (2015)

Неожиданно Светлана свернула с мощеной дорожки и пошла к бурлящей реке. Через нее вместо мостика было переброшено большое бревно, и Светлана собралась перейти по нему на другую сторону. Остальным она бросила на ходу: «Не бойтесь, ничего со мной не случится!» «Мы оказались в странном положении, – вспоминал Чарквиани. – женщина, забравшись на это бревно, чтобы пересечь бурлящую после сильного дождя горную реку, бросала нам вызов». Поскребышев словно к месту прирос, а Чарквиани полез за Светланой, с отвращением обнаружив, что на другой стороне ей были нужны всего лишь какие-то бледные замерзшие цветочки. Она ловко вгоняла в бревно свои острые каблучки, а Чарквиани пришлось ползти за ней, с ужасом поглядывая на бушующую внизу реку. Светлана явно развлекалась, дразня товарищей своего отца.

По мнению Чарквиани Светлана была упряма и могла перечить своему отцу. Через несколько дней во время ужина в присутствии гостей, в том числе, Молотова и Микояна, она сказала, что хочет вернуться в Москву. Сталин не хотел ее отпускать. Чарквиани так запомнил этот разговор:

– Что за спешка? Останься еще дней на десять. Ты же не чужая в этом доме! Может, тебе здесь скучно?

– Папа, у меня срочное дело, пожалуйста, отпусти меня.

– Давай прекратим эту дискуссию, ты останешься здесь, со мной.

Мы все подумали, что это – окончательное решение. Но для Светланы слова Сталина не были окончательными… Весь вечер, когда это позволяла общая беседа, она старалась вставить свой вопрос.

В конце концов, Сталин потерял терпение:

– Ну хорошо, если ты этого хочешь – уезжай. Я же не могу держать тебя силой! – сказал он своей капризной дочери, и она, довольная, ушла в свою комнату, возможно, чтобы собрать вещи.

Когда мы вышли из столовой, Микоян заметил:

– Она пошла в отца. Уж если ей что-то нужно, то она обязательно это получит.

Но если и так, то все ее протесты были незначительны. Осенью 1949 года (В книге «Двадцать писем к другу» – весной Прим. пер.) отец, по словам Светланы, устроил ее брак с Юрием Ждановым, сыном Андрея Алексеевича Жданова, бывшего председателя Верховного Совета СССР. Андрей Алексеевич умер прошлым летом. Светлана вспоминала: «Отец мой… всегда желал, чтобы семьи «породнились». Сталин мечтал о чем-то вроде династического союза».

Степан Микоян подтверждал, что этот брак был идеей Сталина. Он знал об этом не понаслышке – ведь до того, как Степан женился, он рассматривался как один из кандидатов на руку Светланы.

По мнению Молотова, среди всех членов Политбюро «Сталин больше всех любил (Андрея) Жданова. Он выделял его среди всех». Жданов был забавным, беззаботным и не представлял никакой угрозы. Сталин сделал его начальником Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) и поручил вести борьбу с космополитизмом в среде артистов и ученых. А.А. Жданов провел ее с таким успехом, что эту кампанию стали называть «ждановщиной» или «периодом Жданова».

Сталин так же тепло относился и к сыну Жданова Юрию, который с подросткового возраста часто отдыхал на даче вождя в Сочи. Юрию было всего двадцать восемь лет, и он недавно получил степень в области химии, когда Сталин назначил его главой научного отдела Центрального комитета. Позже Юрий говорил Светлане, что вовсе не хотел этой должности. «О, знаешь, есть такие места: вход в них свободный, зато на выходе приходится платить», – сказал он. Но никто не отказывал Сталину.

Удивительно, что Юрий так беспечно согласился на брак со Светланой, ведь до этого он уже отведал сталинского гнева. В 1948 году Юрий оказался втянут в процесс, который позже назвали «лысенковщиной».