Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

Раздался скрежет поворачивающегося в замке ключа.

– Послушайте, любезный, – в голосе из-за двери проступили властные нотки. – Мы не члены вашей милиции и можем поступать по своему разумению. Понятно?

С этими словами – видимо, желая усилить эффект – парень распахнул дверь.

Матиас уже занес руку с кинжалом, но вдруг узнал одного из молодых актеров, которым он устроил вчера трепку в таверне «Красный бык». Юноша тоже его узнал.

– Нет! Нет! – Он почти кричал. – Мы их спасли! Мы спасли их обеих!!!

Тангейзер сдержал руку с кинжалом, уже готовую вспороть живот актера, и ударил его рукояткой по переносице. Послышался хруст костей, и из носа юноши хлынула кровь. Рыцарь ударил его по ногам, одновременно толкая в сторону, и актер упал. Матиас бросился вперед, ухватив тетиву пальцами той руки, в которой у него был кинжал, и прицелился во второго актера, который к тому времени привстал со стула у окна.

– Сиди смирно, если хочешь жить. Обе руки под задницу, – велел ему иоаннит.

Юноша подчинился. Его взгляд метался между блестящим от крови фартуком и окровавленным наконечником стрелы, направленным ему в грудь.

– Ты Жан? – спросил его Матиас.

– Да, точно, – ответил юноша. – Мы спасли их обеих…

– Молчи. Смотри на свои яйца.

Жан послушно опустил голову.

Тангейзер посмотрел на Паскаль и Флер. Живы. Полностью одеты. И, похоже, невредимы. К своему стыду, он почувствовал, что глаза у него защипало от слез. Госпитальер опустил лук, сунул кинжал за пояс и огляделся. Небольшая комната с двуспальной кроватью, двумя стульями, столиком у окна и кучей самых разных мелочей. Сестры Малан сидели на дальнем краю кровати. Парень, открывший Матиасу дверь, лежал ничком, шмыгая носом, из которого текла кровь. Тангейзер наступил ему на ребра.

– Эберт, ползи под кровать, – приказал он.

Избитый актер застонал и пополз по полу, пока его голова и плечи не втиснулись под кровать. Он заплакал. Заметив нож в кожаных ножнах у него на поясе, рыцарь забрал его. Мусор, а не оружие! Он выбросил нож за дверь и наступил на правую половину грудной клетки актера. Под его каблуком хрустнули хрящи в тех местах, где ребра соединяются с позвоночником. Затем Матиас повернулся к Жану и выдернул у него из-за пояса длинный мясницкий нож, новый и, похоже, ни разу не использовавшийся. Приставив лезвие к подбородку Жана, Тангейзер выглянул на улицу.

– Раздобыл себе мясницкий нож, да, Жан? – усмехнулся он. – Воображаешь себя мясником?

Оконные стекла были толстыми и в центре немного мутными, но иоаннит увидел все, что требовалось. Толпа из десятка ополченцев совещалась с наветренной стороны костра. Взмахи рук, красные лица, взаимные обвинения…

Рыцарь повернулся и посмотрел на Паскаль. На шее у девушки был шелковый шарф. Она ответила на взгляд Матиаса. На мгновение ему показалось, что весь мир замер, не в силах охватить глубину ее страдания. Но это была лишь иллюзия: мир продолжал движение, и это движение было направлено против них.

– Где мои пистолеты? – спросил госпитальер.

У каждой из сестер на коленях лежала тонкая подушка. Девочки не шевелились, и Тангейзер вдруг подумал – от этой мысли по спине побежали мурашки, – что им пришлось испытать.

– Прошу прощения за прямоту, – сказал он, не убирая ножа от горла Жана. – Я понимаю, что вы чувствуете, но теперь важна только практическая сторона дела. Пистолеты?

Паскаль подняла с колен свою подушку и взяла первый из пистолетов с колесцовым замком, держа его обеими руками, как мушкет. Рычаг был опущен на пороховую полку. Второй пистолет оказался у Флер.

– Они заряжены и взведены? – спросил Матиас.

Паскаль втянула в себя воздух – словно в первый раз за долгое время.

– В противном случае они бесполезны, – ответила она тихо.

– Наверное, я задал глупый вопрос, – признал рыцарь.