Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

– Мне сообщили, что армия гугенотов стоит в тридцати милях от города, – сказал рыцарь Бернару.

– Я говорил о резне в шестнадцатом квартале, – уточнил тот.

– Я через него проезжал. Мятеж был кровавым и повсеместным.

– Там произошло убийство ополченцев, которых заманили в засаду и прирезали, как скот. Вместе с капитаном. Увечья, от которых стошнило бы даже турка. Не меньше двадцати убитых…

Тангейзер услышал, как Фроже вполголоса выругался.

Гарнье с ненавистью посмотрел на сержанта, но госпитальер не стал оборачивался.

– Тела все еще выносили, когда я ушел, – прибавил капитан. – Говорят, у печатника было две дочери.

– Печатника? – переспросил Матиас. – Ты изъясняешься загадками.

– Говорят, вас видели там, верхом на боевом коне. Одни говорят, с двумя мальчишками, другие – с двумя девочками. Вас трудно не заметить. Или забыть.

Рыцарь посмотрел в глаза Гарнье, и через секунду капитан отвел взгляд.

– Я только хочу сказать, что мы должны найти убийц, пока они не напали снова. Раз вы проезжали мимо, то могли заметить что-то подозрительное, – пробормотал он.

– Я заметил шайки преступников, которые грабили дома, убивали детей и насиловали женщин. – Матиас сглотнул, подавляя желание вспороть Бернару живот. – Я видел улицы, на которых творилось беззаконие, как в тех городах грешников, которые стер с лица земли Гавриил. Я видел то же, что и ты. Думаешь, католики убивают только гугенотов? Католики убивают и католиков. Сегодня всё разрешено, приятель. День, когда убивают всех, кого захочется. У ваших убитых были враги. У кого их нет? Направь свои подозрения туда, где есть хотя бы шанс найти виновных. Или ты веришь, что я убил двадцать человек с помощью ломовой лошади и двух мальчишек? Или двух девчонок?

Гарнье попытался успокоить разъяренного собеседника и издал что-то вроде смешка.

Но Тангейзер не улыбнулся.

– Ваша светлость, – начал капитан. – Я простой мясник… торгую мясом в Ле-Але… и я признаю, что не привык иметь дело со всем этим. Смиренно прошу меня простить.

– Извинения приняты, – кивнул госпитальер.

– Мы с радостью последуем вашему мудрому совету. У милиции действительно есть враги, потому что мы преданы королю, а также Папе, душой и телом, а многие высокородные господа хотели бы стащить обоих с их священных престолов. Повсюду плетутся заговоры. Черные времена только начинаются. Скажите, что я могу для вас сделать?

– Поручитесь, что детей, которые едут со мной, не будут преследовать и не причинят им вреда.

Матиас оглянулся на таверну, чтобы позвать своих юных спутников.

Те уже сгрудились у двери, следя за каждым его движением.

Он снова повернулся к Бернару и посмотрел ему в глаза.

– Я вас не обманываю, капитан, – сказал госпитальер. – Этот парень – мой лакей. А девочки наткнулись на меня, когда бежали, спасая свои жизни. Возможно, они воспитаны в протестантской вере. Я не знаю. Не спрашивал. И мне все равно. Я рыцарь ордена святого Иоанна Крестителя Иерусалимского. Мои шрамы получены в войне с турками ради спасения христианства. Не знаю, нужен ли я вам в качестве друга, но в качестве врага – не нужен точно.

Гарнье попятился, словно от раскаленных углей.

– Я глубоко верующий человек, – продолжил Тангейзер. – Господь призвал меня взять под опеку этих бедных сирот. Я слышал Его глас. И поклялся своей жизнью, что буду защищать их.

Капитан умоляюще сложил руки на груди:

– Шевалье, ради вас я прикажу отвести их ко мне домой.

– Я тронут твоим предложением, – ответил иоаннит, – но уже обо всем договорился. Просто прикажи своим людям, чтобы их оставили в покое. Белых повязок будет достаточно для их безопасности?

– Да. Я позабочусь, чтобы мои люди все правильно поняли. Клянусь.

– Этого вполне достаточно. А теперь мне пора. Нужно встретиться с Марселем Ле Телье.

Гарнье едва удержался, чтобы не отступить еще на шаг. Глаза у него прищурились.