Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

Поль всегда узнавал важные новости если не первым, то вторым уж точно. Он, к примеру, отправил посыльного на Рю-дю-Тампль с сообщением о резне в Лувре еще до ее начала. А Гриманду была нужна информация. Ему хотелось помочь Карле. Он никогда никому не помогал и теперь обнаружил, что это приятно. К тому же у него была еще одна веская причина появиться здесь – он пришел за остатками золота.

Безумец будет проклят.

Король воров перешел улицу и распахнул дверь таверны.

Утром, когда мать прогнала его, чтобы он не беспокоил ни ее, ни Карлу, Гриманд повел своих молодых львов назад, в богатые кварталы Вилля. О приказе короля истреблять гугенотов он узнал только по дороге к особняку д’Обре. Новости, как всегда, собирали глаза и уши бедняков, которые знали им цену, и ему пришлось заплатить два су. Если швейцарская гвардия недавно убивала протестантскую знать, значит, в окрестностях Лувра слишком опасно, и Гриманд снова направился на восток, в округа Сен-Мартен и Сент-Авуа, где купцы и дворяне недавно построили себе новые гнездышки.

Анархия была по душе королю воров. Богатые определяли ее как «беззаконную свободу или своеволие толпы», с характерным коварством исключая из этого понятия свою подлую свободу и своеволие, чтобы объявить их законными. Гриманд не ставил им в вину жадность или даже безрассудные войны, за которые всем приходилось платить страданиями и звонкой монетой, но не желал, чтобы его называли преступником – звание, которое в других обстоятельствах он носил бы с гордостью, – самые подлые и безжалостные преступники на свете. Но такова жизнь. Он глупец, запутавшийся в таких простых понятиях, как добро и зло. Только простаки пытались жить, руководствуясь ими. Матери Природе нет до них никакого дела. В ее бесконечной бухгалтерской книге они значат меньше, чем дожди и ветры. Для него, короля Кокейна, как для дождя и ветра, смысл имеет только сегодняшний день.

К тому времени, как они добрались до стен монастыря Фий де Дье, армия Гриманда пополнилась таким количеством рекрутов, что их число перевалило за сорок. Большинство были подростками, почти детьми, в основном мальчишками, хотя среди них попадались и отчаянные девчонки. Инфант остановил их и взобрался на тележку.

– Слушайте внимательно, мои молодые львы, – объявил он. – Король объявил, что все гугеноты Парижа должны умереть. Но черт с ними, с гугенотами, если их карманы пусты!

Увидев недоумение на лицах, даже у своих «лейтенантов», он ухмыльнулся.

– Король и его высокородные советники вложили в наши руки меч смятения. – Он пошевелил толстыми пальцами, словно лепя из воздуха оружие. – И мы используем его, чтобы отрезать им яйца.

По рядам пробежал неуверенный смешок, и великан усилил его своим смехом:

– Наша цель – взять то, что хотим, и все равно у кого. У тех, кто не знает, что такое ложиться спать голодным, у тех, кто никогда не думал о расплате за жадность. Никто из этих свиней нам не друг. Во время голода и осады мы голодаем за них. Во время войн умираем за них. Своим трудом мы оплачиваем их долги. Даже если мы живем жизнью святых, в их глазах мы умрем, как проклятые злодеи. Так станем же такими злодеями, которые не могли присниться им и в страшном сне! Обнажите свои зубы и вонзите их в негодяев. – Он втянул носом воздух. – Чуете? Вы это чувствуете?

Толпа оборванцев разразилась одобрительным ревом.

Гриманд любил их. А они любили Гриманда.

– Пусть ваше сердце станет камнем, и на этом камне вы заточите свои ножи! – провозгласил король воров.

– Убить этих сук! Убить всех! – выкрикнул Пепин, и толпа подхватила его клич.

– Нападайте на них с яростью голодных волков. Пусть их стенания станут для вас музыкой, а их кровь – мясом и вином.

– Слава королю воров! – крикнул Биго, боясь, что его опередят.