Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

Рыцарь шагнул в сторону, чтобы красильщик оказался между ним и следующим ополченцем, достаточно молодым и сильным, чтобы оказать сопротивление. Тот на секунду перевел взгляд на отрубленную ногу, и Тангейзер левой рукой ударил алебардой его по туловищу, а правой вонзил меч ему под ребра, пробив селезенку и легкое. Выдергивая меч, он увидел, как третий ополченец попятился и сел на землю.

В полосе света появился Юсти и вставил в лук новую стрелу.

Матиас подскочил к нему, выхватил у юноши лук со стрелой и вложил в его руки меч. Стрела была вставлена слева, и он ухватил тетиву пальцами, после чего прицелился в силуэт, освещенный раскачивающимся фонарем.

– Из подходящего лука ты бы не промахнулся, но мы не можем рисковать, – быстро объяснил иоаннит своему юному помощнику.

С этими словами он натянул тетиву и выстрелил, целясь противнику в поясницу. Потом рыцарь отдал лук Юсти, снова взял меч, вложил его в ножны и кивнул на лучника, который стоял на коленях и смотрел на свои вывалившиеся внутренности:

– Взгляни, не подойдет ли тебе его лук. Этому парню он уже не понадобится. Стрелы тоже.

Тангейзер наклонился, чтобы забрать стрелу, выпущенную поляком. Раненый держался за торчащее из живота древко обеими руками, словно не хотел отдавать ее.

– Этот еще жив, – сказал Юсти.

– Хорошо. Возьми оружие. Посмотри, есть ли у него щиток для руки.

Матиас отбросил руки ополченца и выдернул стрелу.

– Они еще живы. Все шестеро, – Юсти смотрел на поверженных ополченцев, каждый из которых начал оплакивать свои ужасные раны или просто стонал. На ногах устоял только красильщик. Он опирался на алебарду вместо отрубленной ноги и взывал к Богу, не получая ответа.

Иоаннит забрал у них арбалет и две алебарды.

– Паскаль сказала, что на баржах древесный уголь. Это правда? – спросил он, возвращая окровавленную стрелу в колчан Юсти.

Юноша кивнул.

Они вернулись к повозке. Тангейзер положил алебарды рядом с Гримандом и натянул тетиву арбалета. Потом он окинул взглядом свой «корабль дураков». Все спутники смотрели на него. Их смех превратился в далекое воспоминание. При свете фонаря их глаза блестели, наполненные страхом и надеждой. Матиас увидел, что они собой представляют: случайные люди, брошенные на произвол судьбы в океане безумия.

Он посмотрел на Карлу, черпая силу в ее взгляде.

Детей тоже нужно было подбодрить, и рыцарь старался держаться уверенно.

– Мы не можем пересечь реку, – сообщил он сидящим в повозке людям.

Гриманд поджал свои громадные губы. Обожженные мышцы его лица дернулись.

– Вместо этого мы поплывем по ней, – пояснил госпитальер.

– Ты забыл о заграждении? – спросил король воров.

– Мы прорвем его.

– Как?

– Ты умеешь управляться с багром?

– Разве это сложнее, чем вскрыть замок?

– Возможно, замком тоже придется заняться.

– Ты повредился умом.

– Нет, не повредился. Мы пустим перед собой горящую баржу.

Тангейзер помолчал, дав Гриманду время обдумать его слова.

– Нам нужны два кормчих, – заговорил он снова после паузы. – Юсти? Гуго? Вы умеете управлять лодкой?

Гуго покачал головой, а Юсти натянул тетиву своего нового лука до самого уха.

– Я никогда не пробовал, но попытаюсь, – сказал он решительно.

– Пройти три моста – эта работа не для новичка.

– Я справлюсь с лодкой, – сказала Паскаль. – И с мостами.

– И я, – подхватила Карла.

В юности она часто сбегала в море из мрачного дома отца. Как-то она рассказала мужу, что могла потягаться с самым терпеливым рыбаком. Тангейзер кивнул.

Он сел рядом с Грегуаром и положил рядом с собой арбалет.

Невезучий красильщик потерял равновесие и упал навзничь.

– Всем лечь, – велел Матиас и кивнул Грегуару.

Мальчик тряхнул поводьями, и повозка двинулась вперед, прямо по жертвам устроенной Тангейзером бойни.