Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

Мальчик кивнул и исчез.

Тангейзер несколько раз пнул конюха в грудь, пока тот не отполз в сторону, а затем снял с лошади поклажу и отстегнул седло. Появился мальчишка с ведром воды, и Энгель, хромая и держась за ребра, прошмыгнул мимо него на улицу. Юный помощник проводил его взглядом, и Матиас засомневался: не оказал ли он пареньку медвежью услугу – вдруг теперь его будут лупить еще сильнее, чем прежде? Потом он оценил вес своего скарба и представил, как будет тащить все это в толчее улиц по удушающей жаре.

– Как тебя зовут? – спросил рыцарь ребенка, и ему понадобилось некоторое время, чтобы разобрать невнятный, гнусавый ответ.

– Грегуар? – уточнил он неуверенно.

Мальчик засмеялся, а потом энергично кивнул. Тангейзер рассмеялся в ответ:

– Итак, Грегуар, я хочу сделать тебя своим лакеем. И, надеюсь, проводником.

Паренек упал на колени и, сложив руки, что-то забормотал – похоже, благодарность. Что ж, значит, этот юный парижанин станет его Вергилием[1] – не в последнюю очередь потому, что Матиас с трудом его понимал. Он поднял паренька на ноги и заглянул ему в глаза. В них светился ум – нет, мальчик явно не идиот!

– Займись лошадью, Грегуар, а потом мы найдем тебе приличную одежду, – распорядился путешественник.

Грегуар, переодетый в белую батистовую рубашку Энгеля, сгибался под тяжестью двух огромных седельных сумок, скатанной парусиновой подстилки, бурдюка с водой и пары больших пистолетов, которые Тангейзер разрядил, чтобы его новый слуга случайно не прострелил себе ногу. Сам Матиас нес на сгибе локтя ружье с колесцовым замком, а на боку у него висел полуторный меч. Приблизившись к Гран-рю Сен-Жак, они снова увидели Энгеля.

Нос и губы у конюха были похожи на гнилые груши, а один глаз заплыл и не открывался. Его сопровождали два сержанта с короткими луками. Интересно, подумал Тангейзер, сколько Энгель им заплатил? Представители закона окинули взглядом приближавшегося к ним крупного, хорошо вооруженного человека и, похоже, пришли к выводу, что плата была явно недостаточной.

– Слава Богу, – сказал им Матиас. – Вы его арестовали.

Сержанты остановились.

– Этот человек совокуплялся с моей лошадью, – продолжил госпитальер.

У Энгеля отвисла челюсть, и по подбородку потекла струйка слюны.

– Не скрою, эта была кобыла, но, насколько мне известно, в этом случае наказание не менее сурово, – добавил он со злорадством.

Конюх собрался было запротестовать, но Тангейзер шагнул к нему и ударил прикладом ружья в нос. Мужчина рухнул, словно его ступни были прибиты гвоздями к земле, – падение остановилось только после того, как его затылок уткнулся в кучу мусора. Путешественник улыбнулся сержантам, которые попятились и взялись за рукоятки мечей:

– Мой лакей может засвидетельствовать его преступление. Правда, Грегуар?

Мальчик пробормотал нечто нечленораздельное.

– Итак, господа, у вас есть еще вопросы?

– Закон запрещает носить с собой ружье, – заявил один из стражей порядка.

– Ваши законы не относятся к рыцарям святого Иоанна, – возразил Матиас.

Сержанты переглянулись.

– И как убедился последний из встреченных мной воров, это ружье способствует соблюдению закона, – торжественно объявил приезжий.

Заговоривший с ним сержант решил не настаивать. Чтобы как-то реабилитировать себя, он ухмыльнулся с видом знатока несправедливостей жизни и посмотрел на несчастного конюха:

– Не беспокойтесь, сударь. Мы позаботимся, чтобы этот содомит получил по заслугам.

Тангейзер с помощником оставили военных обшаривать карманы Энгеля и направились к Гран-рю Сен-Жак. Там Тангейзер остановился. Где-то среди этой огромной помойки была Карла, а в ее животе – их ребенок. Матиас понятия не имел, где она могла находиться. Надежда разыскать жену была связана с предположением, что ее сын Орланду лучше информирован на этот счет.