Король холопов - Юзеф Игнаций Крашевский (1881)

– Не огорчайте вашего пана, – сказал посол тихо. – Я привез такие известия, какие мне велено передать, но у нас не все обстоит благополучно. Король Ян ослеп уже на второй глаз, так хорошо его вылечили французские доктора. Он теперь занят мыслью о покаянии. У маркграфа имеются враги, хотя он преодолел Николая из Подштейна, а княгиня Маргарита, хоть и дала свое слово, но она заливается слезами, и надо поторопиться, а то она может взять свое слово обратно. Поэтому в дорогу! Лишь королю не говорите ни о чем скверном. Он ее скоро увидит собственными глазами…

Кохан насупился.

– Ради Бога, ни вы, ни ваши люди не рассказывайте об этом никому при дворе. Старому королю мы не возвратим зрения! Но когда Маргарита увидит своего жениха, она перестанет плакать и добровольно отдаст ему свою руку.

Николай молча кивнул головой.

На следующий день большой отряд всадников, в сопровождении запасных верховых лошадей и крытых возов, с многочисленной челядью выезжали из замка в Вавеле. Радость сияла на всех лицах; надеялись провести приятные, хорошие дни в чешской столице.

Король ехал, окруженный панами, помолодевший, счастливый и при входе в костел, получив благословение епископа, смело поднял глаза к небу.

В городе его ожидали ратманы, волостные старшины, чиновники и толпы народа. Они с ним прощались, напутствовали благословениями и пожеланиями благополучного возвращения вместе с королевой. На лице его выражалась радость, и он, приветливо размахивая рукой, прощался. Вдруг глаза его устремились на стену старого дома, лицо побледнело, губы задрожали. Скрываясь у угла противоположного здания, как будто не желая быть замеченным, стоял бледный мужчина с черными волосами, с диким взглядом, с исхудавшим лицом. На нем была рыцарская одежда, а в руках он держал палку с топориком, на которую опирался. Увидев короля, он прислонился к стене, прикрыв лицо, но Казимир узнал его и, как громом пораженный, продолжал свой путь. Он уже больше ничего не видел, так как перед его глазами проносились окровавленные части человеческих тел.

Уже во время короля Яна Люксембургского так называемая «Золотая Прага» над Влтавой была чудным, восхитительным городом. Мало городов в Европе могло с ней сравниться.

Природа дала ей роскошное живописное положение, как бы предназначая ей быть королевской столицей, и несколько поколений трудами своими способствовали украшению города, строя замки, возвышавшиеся над городом, и обводя его стенами, служившими ему украшением.

Издали видны были эти стены и возвышавшиеся на них башни, среди которых выделялись башня Святого Щепана и башня, построенная при святом Франциске, крыши, колокольни многочисленных костелов и укрепленная стена, отделявшая старый город от нового; все это давало понятие о грандиозности и значении этой столицы, которой вскоре предназначено было стать любимым местопребыванием немецкого императора.

Старый город, civitas antiqua, особенно отличался большим количеством красивых костелов и множеством роскошных каменных, домов. Монастыри францисканский, доминиканский, бенедиктинский, храмы Святого Яцка, Святого Креста, Святого Николая, украшали эту часть города, вокруг которой сконцентрировались остальные части. Гордый своей древностью старый город окружил себя особыми стенами, отделявшими его от нового города, который спорил с первоначальным посадом о первенстве. Шесть чудных ворот вели в город. Там находился красивый дом епископа, недавно изящно отделанный и украшенный внутри резьбой и живописными картинами, в котором пастырь мог бы даже принимать королей.

Старый, величавый город с древнейшей башней Святого Вита и монастырем при ней, с дворцами и башнями, со своим «райским двором», о котором сохранилось воспоминание и за которым осталось это название, с домами кастелянов и других королевских чиновников, величественно выделялся над остальной частью.