Вторая гробница - Филипп Ванденберг (2001)

– Сэр, вы же хотели забрать планы с собой в Англию!

– Да, я так хотел. Но думаю, что эти планы сейчас для вас намного важнее. Когда Навилль увидит чертежи, он непременно возьмет вас рисовальщиком. Если, конечно, у него осталась в голове хоть искра ума.

– Вы действительно так думаете?

– Я же сказал: если у него осталась в голове хоть искра ума, он наверняка еще осознает реальность. Навилль, да будет вам известно, всегда немного витает в облаках. Он напыщенный, как павлин, и, одетый с иголочки, гордо вышагивает по участкам раскопок. Единственное, что есть у него привлекательного, – это его молодая жена Маргарита. Она графиня, к тому же невероятной красоты.

– Вам не особо нравится Навилль?

– Никто терпеть не может этого надутого дуралея. Он ведет себя так, будто сам сочинил историю Египта. У него на лбу написано три звания доктора наук: филологии, литературы и теологии. Египтологию он изучал у профессора Лепсиуса в Берлине. Сам он родом из Женевы. До того как он стал ведущим археологом Фонда исследования Египта, Навилль работал в Королевском колледже.

– И вы думаете, у меня есть шансы устроиться у Навилля?

– Почему нет? Насколько я знаю, у Навилля уже есть два ассистента, но хороший рисовальщик нужен всегда. Попробуйте!

Расставание далось Картеру тяжело. Миссис Питри едва не плакала, а Флиндерс Питри сунул Говарду пятьдесят пиастров так, чтобы не увидела жена. Подмигнув, Питри сказал, чтобы Говард отдал деньги, когда разбогатеет. Перси Ньюберри обещал держать Картера в курсе всего, что происходит в Сваффхеме, и отправлять иногда английские газеты до востребования в Луксор.

Около полудня Говард и раис Мехмед отправились на двух ослах в Минью, откуда в пять часов отплывал пароход в Луксор. Багаж Картера состоял из чемодана, который он привез еще из Англии, и папки с планами Ахетатона. В кожаную сумку, болтавшуюся на шее, Картер положил все свои деньги, паспорт и фотографию в серебряной рамке.

Если быть честным, то его бегство в Египет не увенчалось успехом. Это была попытка поехать на другой континент, подальше от Сваффхема, продиктованная желанием выбросить из головы Сару. Не было и дня, чтобы Говард не думал о ней, и каждый раз такие мысли бередили ему душу. Если быть честным перед самим собой, то Картер надеялся, что рано или поздно ему представится случай, который снова сведет его с Сарой Джонс.

Вопреки обычным правилам почтовый пароход не опоздал и уже был готов к отплытию вверх по Нилу. Картер дал раису пять пиастров, тот протянул ему в ответ листок с адресом и сказал, что, если в Луксоре у Говарда возникнут проблемы, он должен обратиться к этому человеку по рекомендации Заки.

После невыносимой жары раннего лета сейчас установилась приятная погода. Легкий бриз дул над рекой. Картер подошел к маленькому дощатому домику, где располагалась билетная касса.

За три пиастра Говард стал пассажиром третьего класса, для которого не предусматривалось не то что каюты, но даже не было места, где он мог бы присесть. Говарду предстояло как-то проплыть сорок часов до Луксора. Из трубы парохода «Рамзес» с большими лопастными колесами по бокам валили клубы черного дыма, которые окутывали его, будто тайной. Возможно, благодаря этой завесе пассажиры не видели, что старая калоша опасно перегружена. На открытой кормовой части верхней палубы, где не было и двадцати посадочных мест, толпились больше сотни галдящих человек. Они делили палубу с двумя коровами, кучей клеток с утками и курами, горой ящиков и чемоданов, возвышавшейся метра на три.

Картер очень переживал за папку с рисунками, которая должна была помочь ему устроиться на новую работу в Луксоре. Неожиданно на качающихся, сбитых из неструганых досок сходнях ему встретился мужчина европейской внешности. На нем был грязный, некогда белый костюм. На лице его читалась скука, будто он совершал такую поездку уже не в первый раз.