Вторая гробница - Филипп Ванденберг (2001)

– Мистер Картер, я никогда в жизни не был в Америке. Вероятно, речь идет о какой-то ошибке.

Картер взглянул на Чемберса со стороны. Конечно, он не верил ни единому его слову. Этот Чемберс был подлецом, хитрым и коварным.

– Мистер Чемберс, кому нужно было случайно писать ваше имя в пассажирских списках, да еще в тех, где значится имя Сары Джонс?

Тут Чемберс сел за свою фисгармонию, на которой в ряд стояло множество фотографий в рамках. Он взял одну, бегло взглянул на нее и потом сунул под нос Картеру. На фото был изображен молодой Чемберс и еще какой-то мужчина.

– Мой брат Кристофер, – произнес он. – Два года назад летом он уехал в Америку. Я попрощался с ним на набережной Саутгемптона. И так было угодно случаю, что моя фамилия и инициалы попали в списки пассажиров, среди которых была и Сара Джонс. Она, как и мой брат, взяла билет на «Океаник» в Нью-Йорк. Судя по ее многочисленному багажу, она уезжала, чтобы начать новую жизнь. Напрасно я пытался поговорить с ней, Сара ушла. Сожалею. Во время путешествия она не захотела общаться и с моим братом, которому я поведал о своем горе. – Чемберс поднял стакан и залпом выпил содержимое.

Картер тоже сделал глоток.

– Как, вы говорите, зовут вашего брата?

– Кристофер.

– Это на самом деле все объясняет. Имя в пассажирских списках могло быть и «mister Christopher Chambers». Мне очень жаль.

Чемберс горько рассмеялся.

– Что вас так развеселило? – поинтересовался Картер.

– Ведь мы на самом деле – соперники. А теперь мы оба проиграли, и я боюсь, этим все и закончится.

Говард опустошил стакан, а Чемберс уселся за фисгармонию и заиграл грустную мелодию, так и не заметив, что Картер безмолвно покинул его жилище.

События последних дней заставили Картера задуматься над тем, стоит ли ему и дальше оставаться в Англии. Когда он вспоминал Сваффхем, в памяти всплывали картины несчастного детства, Лондон казался Говарду чужим и пустым, здесь он чувствовал себя неудачником.

Говард надеялся устроиться на работу у лорда Амхерста, и, несомненно, лорд взял бы его, но Картер теперь вздрагивал при мысли, что ему снова придется жить в каморке под крышей в Дидлингтон-холле и проводить дни напролет за копированием каких-нибудь надписей. Картер стал другим, ему нужны были пыль пустыни, палящее солнце и голые камни. Ему не хватало шума по ночам и всевозможных запахов.

Ни на что особо не надеясь, Говард зашел, чтобы забрать оставшуюся зарплату, в гигантское здание «Оксфорд Мэншн», где находились государственные организации и прочие конторы, среди которых был и Фонд исследования Египта. Картер получал в Египте лишь часть своего жалованья, остальное хранилось в фонде, в Лондоне.

Совсем недавно эту организацию возглавила энергичная дама – Эмили Паттерсон. Когда-то она работала секретарем у легендарной Эмили Эдвардс, которая путешествовала по Египту, переодевшись мужчиной, и которая многие годы была директором Фонда исследования Египта.

Картер и мисс Паттерсон еще никогда в жизни не встречались, но когда Говард вошел в вестибюль знаменитого общества, уставленный скульптурами, находками и картинами в человеческий рост, ему навстречу вышла Эмили и обняла его, как блудного сына. Говард не знал, как себя вести.

– Мадам, я пришел сюда, чтобы забрать свои деньги, – промямлил он и хотел еще что-то сказать, но мисс Паттерсон перебила его: