Вторая гробница - Филипп Ванденберг (2001)

Несмотря на осень, солнце в полдень все еще невыносимо пекло. Говард хватал ртом воздух…

– Пойдемте! – Он махнул в сторону второго пилона. – Там есть тень.

В тени портика, который переходил в большой гипостильный зал, было прохладно. Лейла присела на каменный цоколь и огляделась.

– Мистер Картер, неужели вы знаете значение всех изображений богов и надписей?

Говард рассмеялся:

– Думаю, да. В конце концов, это моя профессия. А те надписи, которые я сам не могу расшифровать, остаются загадкой и для других археологов.

Лейла запрокинула голову, чтобы осмотреть потолок. Картеру представилась возможность полюбоваться ее безупречной шеей и грудями, которые возвышались под тонкой блузкой, как упругие, налитые фрукты.

Не сводя глаз с потолка, Лейла вдруг сказала:

– Как вам нравятся мои груди, мистер Картер?

Говард вздрогнул. Почувствовав, что его застали врасплох, он стыдился. В один момент время будто перенесло его на десять т назад, когда он тайком заглядывал в декольте Сары Джонс. Что ему было ответить? Неужели он должен был сказать: «Не понимаю, о чем вы говорите»? Это смешно. Или: «Как вам пришло такое в голову?» Это было во сто крат лучше. Поэтому он собрал все свое мужество и почти по-светски ответил:

– Да, они, насколько я могу судить, очень хороши.

Едва он закончил предложение, как осознал двусмысленность своих слов. Не успел он исправиться, как Лейла начала расстегивать пуговицы на блузке, по-прежнему глядя вверх. Закончив, она предстала перед Картером полуобнаженной и вопросительно посмотрела на него.

Говард смутился до крайней степени. Если их кто-нибудь сейчас увидит…

– Вам не стоит этого делать! – нерешительно пробормотал Картер. – Если Ага узнает…

– Что нам до Айята? – ответила Лейла и протянула Говарду руки. – Он тоже относится к тем тысячам мужчин, которые У моих ног. Или я вам не нравлюсь?

– Нет-нет! – все еще чувствуя себя неловко, произнес Картер.

– Ну, так чего же ты ждешь? – Она притянула Говарда поближе. Ее длинная облегающая юбка мешала, но вот из-под нее показались чулки, и Лейла сжала Говарда между своих ног.

Лицо Картера горело, а его мужское достоинство налилось и отвердело до боли. В один момент ему вдруг стало все равно, что происходит вокруг. Он хотел прекрасную танцовщицу. Он должен был овладеть ею.

– Давай! – прошептала Лейла. – Пожалуйста! – Это слово привело Говарда в экстаз. Он быстро сбросил брюки и приблизился в неистовом возбуждении к танцовщице. Картер чувствовал себя богом Мином, когда дико и неистово вошел в нее.

Лейла сидела на каменном цоколе, опершись руками, и наслаждалась безудержностью Говарда. Она никогда бы не подумала что так хорош. Она тихо стонала, сном и снова повторяя его имя. Картер двигался, потеряв голову. Он наслаждался неутолимой страстью, когда Лейла обхватила его ногами. Ему казалось, что танцовщица зачаровала и свела его с ума. Они позабыли и о тысячелетних стенах, которые их окружали, и об обстоятельствах, которые их сюда завели. Исчезли все предрассудки. Раздайся сейчас выстрел, Говард бы и этого не заметил. Он со сладострастием смотрел на груди Лейлы, которые тяжело и мягко, словно морские волны, двигались вверх и вниз от его толчков.

Тихо вскрикнув, Говард повалился на нее и уткнулся лицом в шею.

– О, Говард! – в который раз повторила Лейла.

Воцарилась тишина. Постепенно к Картеру возвращался здравый смысл. Он отскочил от Лейлы и стал в спешке подбирать одежду, прислушиваясь, не раздаются ли шаги или голоса. Убедившись, что все спокойно, он снова обернулся к Лейле. Ее одежда была смята, а волосы растрепаны. Она сидела на камне в той же позе, с закрытыми глазами, будто вновь прокручивала в памяти происшедшее.

– Я знаю, из меня никудышный любовник, – произнес Картер. – У тебя наверняка бывали и получше.