Европа. Борьба за господство - Брендан Симмс (2013)

Стремление Кэстльри сотрудничать с европейскими державами, а не диктовать тем свои условия обернулось в том числе и последствиями для работорговли. Британские аболиционисты бомбардировали участников Конгресса, включая русского царя и короля Пруссии, требованиями запретить торговлю людьми. Предложение Томаса Кларксона уступить Франции «малую часть Германии», чтобы подсластить пилюлю отказа от работорговли, было отвергнуто.[520] К ярости британских аболиционистов, в окончательном тексте договора не предусматривалось немедленного и полного прекращения международной работорговли, равно как и не позволялось Британии аннексировать французские колонии, из которых велась эта торговля. «Мы управляли переговорами, – сетовал лорд Гренвилл из вигов. – В этом отношении Великая Британия виделась всемогущей… ее намерения не подлежали сомнению».[521] Большинство европейских стран, в том числе многие из тех, кто выступал против рабства, опасались, что этот вопрос окажется ширмой для установления британского морского господства и предлогом для продолжения войны даже после официального окончания военных действий. Франция, в частности, восприняла принудительное прекращение работорговли как нестерпимое национальное унижение. В качестве компромисса русский царь предложил создать Морскую лигу для препятствования работорговле. Кэстльри, не желая подрывать авторитет восстановленного режима Бурбонов, не стал настаивать. В итоге союзные державы согласились сделать общее заявление о том, что работорговля «противоречит принципам гуманности и всеобщей морали». На тот момент это было всего-навсего обозначением намерений, однако потенциальное международное сотрудничество в данном вопросе уже представлялось очевидным.

Венский договор определил не только границы, но и внутреннюю структуру новой Европы. Британия и восточные страны отвергли республиканизм в пользу «монархического принципа» (первая ратовала за конституционную монархию, вторые отстаивали «корпоративную», абсолютистскую систему). Польше подарили право созывать парламент и иметь конституцию; многие южные и западные германские государства, такие как Бавария и Вюртемберг, также восстановили или получили конституцию; даже в Пруссии принятие конституции широко обсуждалось в 1814–1815 годах. Во Франции союзники восстановили монархию Бурбонов, чья власть уравновешивалась хартией прав и парламентом, избранным на очень узкой базе. Целью было погасить народную тягу к «военному авантюризму», но, чтобы обезопасить себя, союзные страны заранее согласовали новое французское законодательство и даже потребовали предоставить им текст речи Людовика XVIII на первом заседании парламента. В стране были размещены оккупационные войска – для выявления и подавления остатков бонапартизма, для гарантии выплаты репараций в полном объеме и для того, чтобы защитить голландцев от попыток пересмотра Венского договора со стороны Франции.[522] Союзники исходили из стремления оказывать содействие правительствам, которые занимали достаточно прочное положение для того, чтобы выдерживать революционное давление снизу, и которым хватало эффективности отражать внешнюю угрозу, но не настолько сильные, чтобы угрожать своим соседям.