Европа. Борьба за господство - Брендан Симмс (2013)

Коммерческие и колониальные аспекты мира имели немалое значение, причем скорее по стратегическим, нежели сугубо экономическим причинам. Британия аннексировала целиком Ньюфаундленд, Новую Шотландию и весь рыбный промысел, что было важно для подготовки своих рыбаков. Также она приобрела желанное асиенто – монопольное право на торговлю с Южной Америкой, особенно на работорговлю. Это право досталось Британской компании Южных морей, основанной консерваторами в 1711 году в качестве противовеса учрежденным вигами банку Англии и Ост-Индской компании. Компания Южных морей собиралась не только извлекать выгоду для акционеров, но и использовать правительственные займы для проведения активной внешней политики. Между работорговлей и равновесием сил в Европе установилась прямая связь. Голландцев вознаградили особыми торговыми привилегиями за счет бывших испанских Нидерландов и их новых хозяев в Вене. Ради сохранения выгодного положения Амстердама река Шельда осталась закрытой для судоходства. Голландский экономический успех опирался помимо конкуренции и на дипломатию принуждения. Экономическая выгода была призвана помочь голландцам разместить гарнизоны в «барьерных» крепостях. Болингброк также стремился заключить торговый договор с Францией – не ради денежного дохода или «вовлечения» Бурбонов, но потому, что верил, что Британия способна выиграть в открытом экономическом соперничестве. В этом отношении для голландцев и британцев европейские коммерческие и стратегические балансы были тесно взаимосвязаны.

Надежды, которые Людовик XIV питал в 1700–1701 годах, обернулись горьким поражением. Он сохранил Квебек, однако оказался исключен из прибыльной испанской колониальной торговли. Людовику пришлось попросить британского Претендента[238] покинуть дворец Сен-Жермен в пригороде Парижа и перебраться в Лотарингию, а затем еще дальше. Фортификации Дюнкерка, откуда французские приватиры устраивали рейды на английские и голландские торговые пути и которые служили базой для предполагавшегося вторжения в Англию, были снесены. Людовик полагал, что курфюрсту Баварскому позволят обменять свою вотчину на более богатые испанские Нидерланды, но и этого не произошло. Правда, французский король сумел наконец избавить Францию от двухсотлетнего ощущения того, что страна находится во вражеском окружении. Впредь – так считал Людовик – по другую сторону Пиренеев будет находиться дружественная французам монархия. Так или иначе, теперь, когда Нидерланды отошли австрийцам, на северных и южных границах Франции уже не было одного и того же потенциального врага. Германия, кроме того, осталась разделенной, и вакуум власти на восточной границе Франции по-прежнему существовал. Карл тоже был сильно разочарован. Он стремился обменять отдаленные испанские Нидерланды на соседнюю Баварию и возмущался экономическими ограничениями, которыми морские державы обложили его новые приобретения. К тому же он все еще считал себя подлинным королем Испании. С другой стороны, империя Габсбургов стала велика как никогда, ибо завладела львиной долей испанских владений в Европе – не только Нидерландами, но также Неаполем, Сицилией и многими северными итальянскими землями.