Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (1993)

— А сейчас, — ответил Анри де Лагардер, — дело другое. Вы только представьте: этот чертов удар долго не давал мне покоя. Честью клянусь, я заснуть из-за него не мог. Добавьте к этому, что о Невере все только и говорили. После его возвращения из Италии я повсюду, в любое время дня слышал одно: Невер! Невер! Невер! Невер самый красивый! Невер самый отважный!

— Уступая лишь одному человеку, которого мы прекрасно знаем, — прервал его брат Галунье.

На сей раз его высказывание встретило всецелое одобрение Плюмажа.

— Невер здесь, Невер там! — продолжал Лагардер. — Лошади Невера, земли Невера, оружие Невера! Его остроты, его удачливость в игре, перечень его любовниц… И вдобавок ко всему, его секретный удар! Дьявол и преисподняя! Мне это уже осточертело. Однажды вечером мой трактирщик подал мне котлеты a la Невер. Я вышвырнул тарелку в окно и ушел, не поужинав. Возвращаюсь домой и на пороге сталкиваюсь с моим сапожником, который принес мне сапоги по последней моде: сапоги a la Невер. Я его вздул, и это обошлось мне в десять луидоров, которые я швырнул ему в физиономию. Так этот негодяй заявил мне: «Господин де Невер однажды поколотил меня, но дал за это сто пистолей!»

— Ого! — задумчиво протянул Плюмаж.

По лбу у Галунье стекали струйки пота, так он переживал из-за терзаний своего дорогого Маленького Парижанина.

— И тут я понял, — решительно произнес Лагардер, — что скоро сойду с ума. Этому надо было положить конец. Я вскочил на коня и поскакал к Лувру, чтобы дождаться, когда он выйдет из дворца. Он вышел, и я обратился к нему по имени.

«В чем дело?»— осведомился он.

«Герцог, — ответил я, — я крайне надеюсь на вашу учтивость. Не могли бы вы при свете луны продемонстрировать ваш секретный удар?»

Он посмотрел на меня так, что я подумал, уж не принял ли он меня за беглеца из сумасшедшего дома.

Но нет, он все-таки спросил:

«Кто вы?»

«Шевалье Анри де Лагардер, — ответил я. — Его величество великодушно взял меня в легкую конницу, а до того я был корнетом у де Лаферте, прапорщиком у де Конти, капитаном в Наваррском полку, но всякий раз по собственной глупости оказывался разжалован».

«А, — протянул он, спешившись, — так вы — красавчик Лагардер? Я столько про вас слышал, что это мне уже надоело».

И мы дружно, рядком направились к церкви Сен-Жермен-л'Осерруа.

«Если вы, — начал я, — считаете меня недостаточно благородным, чтобы померяться со мной силой…»

Он был очарователен, нет, право, очарователен. Тут я должен отдать ему должное. Вместо ответа он ткнул меня шпагой между бровей, да так лихо, так чисто, что не отпрыгни я вовремя назад туаза на три, лежать бы мне на земле.

«Вот вам мой удар» — бросил он.

Я от всего сердца поблагодарил его, и это было самое лучшее, что я мог сделать.

«Еще один урок, если вас не затруднит», — попросил я.

«К вашим услугам», — согласился он.

Черт подери! И на сей раз он кольнул меня в лоб. Меня, Лагардера!

Наемные убийцы встревожено переглянулись. Оказывается, удар Невера не выдумка, а впрямь страшная штука.

— И вы так ничего не поняли? — робко, но настойчиво поинтересовался Плюмаж.

— Да нет, черт возьми, я видел там финту, да только отразить не успевал! — воскликнул Лагардер. — Этот человек стремителен, как молния.

— И чем же все кончилось?

— Сами знаете, разве стража даст мирным людям спокойно побеседовать. Появился ночной караул. Мы с герцогом расстались добрыми друзьями, дав друг другу обещание как-нибудь встретиться, чтобы я мог взять реванш.

— Раны Христовы! — вскричал Плюмаж, который гнул свое. — Да ведь он опять достанет вас этим ударом.

— Вот уж дудки! — усмехнулся Лагардер.

— Так вы знаете секрет?

— А как же! Я постиг его в тиши кабинета.

— И что же?

— Пустяк, детская забава.

Виртуозы рапиры облегченно вздохнули. Плюмаж вскочил.