Следы на мосту. Тело в силосной башне (сборник) - Рональд Нокс (1928)

День выдался бестолковый. Арнольды, жившие поблизости и хорошо известные в местных кругах, сели в машину и уехали домой. Остальных вежливо, но настойчиво попросили остаться до конца предварительного расследования. Могло показаться абсолютно бессердечным покидать дом в такой момент с очевидным намерением поразвлечься где-то на стороне. Тем не менее и дома, и вне его никого не оставляло ощущение, что он является здесь обузой. Вконец вымотанные, но не растерявшие рвения полицейские замеряли бесчисленные следы от шин, оставшиеся в пыли после вчерашнего приключения. Репортеров быстро отогнали от входной двери. В бильярдной врач проводил вскрытие. Телефон трезвонил безостановочно – звонили с расспросами деловые партнеры и почитатели покойного, поступали соболезнования от друзей. Отвратительная обезьяна бродила, задрав вверх хвост, из одной комнаты в другую, ловила на себе любопытные взгляды и не проявляла к человеческим существам ни малейшего интереса. Иногда она же выходила на улицу, усаживалась посреди дорожки, точно передразнивала действия возмущенных полицейских, делающих замеры. Уолтер Халлифорд, бледный, но на удивление спокойный, был вынужден справляться со всем этим кошмаром в одиночку. Никто не мог ему помочь, но никому не хотелось выглядеть, словно они избегают его общества. Солнце безжалостно припекало, словно с присущим ему отстраненным юмором насмехалось над невзгодами, что обрушились на частные владения. Раскаленный воздух дрожал. Непрестанно и оглушительно гудели механизмы силосной башни, куда теперь открыли доступ – ведь тело уже не мешало и рабочие стремились наверстать упущенное. Люди могли свободно приходить и уходить, но гиганта надо было непрерывно подкармливать, и вот рабочие из рук в руки передавали и забрасывали в его ненасытную утробу снопы срезанных стеблей, затем превращенные или в корм для скота, или яд для человека.

Бридоны сочли эту обстановку просто невыносимой и вскоре после ланча отправились вдвоем на каноэ вверх по реке. Нет лучшего лекарства от всеобщей печали и бесплодных попыток напрячь мозги, чем свежий воздух и физические нагрузки. Если на суше в такую жару это почти недостижимо, то тут река Уай предоставляла массу разных возможностей. Уай – река не для женщин. Стоит направить нос лодки против течения, и приходится поднапрячься, бешено работать веслами, преодолевая частые стремнины. На обратном пути лодка уже легко и плавно скользила по воде, но вдруг они услышали громкий оклик с берега, до того казавшийся совершенно безлюдным. Тут Бридоны с удивлением увидели туриста в шортах – остальной его гардероб сводился к минимуму, – призывно машущего им рукой с дальнего берега. Потребовалось немало усилий придерживаться прежнего курса и затем резко направить каноэ поперек течения. Управление лодкой требовало не только огромных усилий но и сосредоточенности и почти не позволяло озираться по сторонам, а потому, лишь приблизившись к берегу, Майлз издал радостный и удивленный возглас.

– Лейланд! – крикнул он. – Что вы здесь делаете, черт побери? – Подплыв еще ближе, он добавил: – Полиция подослала работать подсадной уткой? Расследуете очередное скандальное происшествие с туристами, что-то в этом духе? Как вообще вы нас узнали?

Лейланд придержал лодку, чтобы они могли выбраться на берег, и привязал ее к колышку.

– Сразу узнал вас. Тайно выведал о вашей прогулке вверх по реке. Также имейте в виду: я здесь инкогнито, зарубите это себе на носу. Видите вон те заросли? Вы наверняка не знаете, но именно там пролегает граница имения Ластбери. Я и подумал, что лучше всего разбить палатку как можно ближе к границе. Вот уж повезло так повезло. Поначалу никак не получалось сообразить, как же вступить с вами в контакт.

– О, просто поразительно, – пробормотала Анджела, осматриваясь по сторонам. – Никогда бы не подумала, что вы на такое способны. Все эти бойскаутские игры, добывание огня трением двух палочек, копчение угря на костре. Это огромная удача для вас оказаться здесь!