Следы на мосту. Тело в силосной башне (сборник) - Рональд Нокс (1928)

– Следуя полученным инструкциям, мы постоянно находимся близ берега, когда этот Халлифорд идет прогуляться у реки, что, надо сказать, он делает частенько. Если помните, вы говорили мне – я следил только за тем, чтобы он не покончил с собой, а насчет того, чтобы вмешаться и предотвратить убийство, не было и речи. Еще вы не говорили мне, что я должен глаз не спускать с миссис Халлифорд, а она, на мой взгляд, как раз и есть та особа, за которой стоит понаблюдать. Теперь же ваша точка зрения изменилась, и, насколько я понимаю, вам уже не нужно, чтобы я все время ошивался вдоль берега.

– Нет, но не совсем понимаю, чем еще вы можете заниматься, оставаясь в лагере. Просто прошу вас быть крайне внимательным, быть начеку. И еще я не понимаю, чем одно место лучше другого. Разве что здесь есть дорога, проходящая мимо силосной башни к ферме. До сих пор так и не понял, служит ли она для общего пользования. Но, похоже, ходят по ней все, кому заблагорассудится. Знаешь, Анджела, думаю, нам пора домой, скоро подадут чай. Увидимся завтра в это же время, Лейланд.

Небо, пока они разговаривали, потемнело, нахмурилось; стал накрапывать мелкий дождик, и казалось, капли его зависают в воздухе и затеняют очертания деревьев, словно сама мать-природа милостиво решила накинуть занавес на все ужасы, творящиеся в Ластбери. Анджеле, которой никогда здесь не нравилось, сам дом казался живым воплощением всех ее страхов. Она бы смогла подавить эти чувства, будь воспитанной на цитатах из Агамемнона. Впрочем, сейчас в голове у нее вертелась совсем другая фраза. «Не желаете ли пройти ко мне в гостиную, сказал паук мухе»; а перед глазами так и стояла миссис Халлифорд – огромное, разбухшее от выпитой крови насекомое, вечно что-то замышляющее, вечно опережающее тебя на шаг или два, и все это скрывающееся под маской банальной современной добродетели. Неужели она действительно могла скорбеть об Уорсли? Или и это тоже было лишь частью роли миссис Халлифорд, прелюдией и предлогом к новому шагу в этой ужасной игре?

Успев к началу чаепития, Бридоны застали в гостиной Уолтера Халлифорда. Он утешался, слушая незамысловатые мелодии в исполнении Гилберта и Салливана, но, увидев гостей, смутился и тут же выключил граммофон. Уолтер производил впечатление человека слишком ординарного, слишком простодушного для трагической ситуации, в которой, сам того не подозревая, играл одну из главных ролей. Он показал им газету, где была размещена фотография похорон Уорсли.

– Ненавижу похороны, – сказал Халлифорд. – Знаете, на мой взгляд, как-то неуместно поднимать шумиху и возню для того, чтобы зарыть в землю тело человека, которое затем будет там гнить. Уорсли, разумеется, кремировали, и, как мне кажется, это куда более гигиеничный подход. Все равно мурашки бегут по телу при одной мысли о том, что тебя засовывают в печь и сжигают, как мусор. Впрочем, когда ты мертв, особого значения это не имеет.

– Вам не кажется, – спросила Анджела, – что все происходившее до этих пор довольно неуместно на похоронах? То есть, я хочу сказать, каковы бы ни были деяния человека при жизни, он все равно после смерти присоединяется к принцам и сенаторам земли. Вроде так говорят? Тут я придерживаюсь довольно старомодных взглядов и предпочла бы, чтобы мое тело везла упряжка лошадей, покачивающих плюмажем, вместо того чтобы его запихивали в моторизированный катафалк с постыдной поспешностью, как в случае бедного нашего Уорсли. Да сама смерть – восхитительно старомодная привычка, и переступить через нее довольно сложно.