Дневник убийцы - Джон Мэтьюз (2014)

– Две раны, нанесенные лезвием длиной в семь или восемь дюймов, поразили внутренние органы, хотя и по-другому, – прокомментировал Финли, на мгновение подняв голову. – Первая рана более-менее прямая; сначала она поражает живот, а потом поднимается и поражает чревную артерию. Вторая рана выше и направлена вверх, поражая левую легочную артерию, а в конце ее имеется повреждение восходящей артерии.

Джеймсон дал Лоуренсу время дописать эту фразу и в очередной раз вздохнул.

– Несколько иронично, учитывая тот метод, которым Лангдейл убивал юных девушек. Остается только догадываться, сделал ли Дав это нарочно. Кроме того, все это характерно для стиля Потрошителя в прошлом – как длина использованного лезвия, так и удар снизу вверх, чтобы поразить больше одного органа одновременно. Как мне кажется, он специально продемонстрировал свой почерк, чтобы мы сразу его узнали.

Ардженти повел бровью.

– Каким образом?

– Например, если б вы не заметили его на противоположной стороне дороги, то это был бы единственный способ доказать, что сработал именно он. – Джеймсон указал на труп, снимая резиновые перчатки. – Но я допускаю, что через какое-то время мы еще получили бы от него письмо.

Джозеф грустно кивнул. Перед тем как вскрыть тело Лангдейла и определить характер повреждений внутренних органов, Финли десять минут изучал поверхностные раны.

Из-за жара близко горевших газовых ламп запах от трупа стал почти невыносим. Но, несмотря на зловоние тела Уильяма, Ардженти заметил, что за многие годы вскрытий странным образом привык к ним. Вспоминая многочисленные жертвы Потрошителя и Лангдейла, он теперь благодарил господа, что на столе лежит не Ориана.

Джеймсон заметил, как он побледнел.

– Думаю, нам всем нужен свежий воздух. Полагаю, самое время вернуться на Малберри-стрит, чтобы сделать последние записи по этому делу, – сказал он.

По дороге следователи в основном молчали. Лоуренс тоже помалкивал и лишь под конец прервал их печальные раздумья, сообщив, что они приехали.

У них был шприц Лангдейла, завернутый в тряпочку, но Финли захотел сравнить его параметры с записями в делах на Малберри-стрит.

– Многие думают, что все шприцы имеют стандартный размер, – заметил он, просматривая первые несколько дел. – В самом деле, в большинстве случаев используются иглы калибром от семнадцатого до двадцать второго. Но в разных местах толщина кожи требует калибра игл от седьмого до тридцать третьего.

Джеймсон развернул тряпочку со шприцем Лангдейла и положил его на стол. Он уже два раза рассматривал его в лупу, а теперь изучил его более досконально.

– Из моих записей вы можете заметить, почему я думал, что использовалась более толстая и длинная игла, – сказал он.

Ардженти отыскал нужный параграф и, ведя пальцем по строчкам, стал читать:

– Чтобы точно поразить аорту, особенно при движении намеченной жертвы во время столкновения…

– Думаю, калибр был важен, чтобы быстро ввести нужный объем воздуха. Поначалу я думал, что калибр был десять или двенадцать, а длина иглы – от ста двадцати до ста пятидесяти миллиметров. Что совпадает с отверстиями на жертвах, – снова вздохнул Джеймсон, завершив исследование. – Перед нами шприц, произведенный «Би-Ди Эрасто», одиннадцатого калибра и с длиной иглы приблизительно сто сорок миллиметров.

– Стало быть, вернее будет заключить, что шприц, использованный для того, чтобы вызвать воздушную эмболию… – начал Джозеф, но внезапно его внимание привлек один из его помощников, Джереми Линч, заглянувший в дверь. Он быстро кивнул Линчу и продолжил: – того же размера и длины, что и шприц, который изъят у Уильяма Лангдейла?

– Да, именно так, – подтвердил Финли. – Без вопросов.

Ардженти посмотрел на Джереми и раздраженно спросил:

– В чем дело? Я думал, что вы все еще следите за пивоварней Тирни.