Латунный город - Шеннон А. Чакраборти (2017)

Она юркнула в аптеку, умудрившись не потревожить обшарпанный колокольчик, служивший, чтобы оповещать о посетителях. Аптеку Якуба, где полки ломились от снадобий и было тесно от жуткого беспорядка, она считала своим любимым местом на всем белом свете. В аляповатых деревянных шкафчиках жались друг к дружке пыльные склянки, миниатюрные плетеные корзинки и потрескавшиеся фарфоровые сосуды. Под потолком болтались связки сушеных трав, звериные лапы и всякая незнакомая Нари всячина. На полу драгоценное место отвоевали под себя глиняные амфоры. Якуб знал содержимое лавки как свои пять пальцев, а его рассказы о древних волхвованиях и жарких пряных индусских землях переносили Нари в далекие миры, вообразить которые у нее не всегда хватало фантазии.

Аптекарь сгорбился над столом, замешивая какую-то микстуру, источавшую неприятный резкий запах. При виде старика и его допотопных инструментов Нари улыбнулась. Даже его ступка выглядела так, словно относилась к эпохе правления Салах ад-Дина[4].

– Сабах аль-хейр, – поздоровалась она.

Якуб испуганно ойкнул и вздернул голову, задев лбом вязанку чеснока, свисавшую над столом. Отмахнувшись от нее, он проворчал:

– Сабах ин-нур. Ты могла бы не входить так бесшумно? Напугала меня до полусмерти.

Нари усмехнулась.

– Люблю быть внезапной.

Он хмыкнул.

– Меня пугать, то бишь. День ото дня ты все больше похожа на дьяволицу.

– Нехорошо говорить это человеку, который принес вам такой удачный улов этим утром.

Она уперлась ладонями в крышку стола и запрыгнула наверх.

– Удачный? Так ты называешь, когда два высокопоставленных османа с утра пораньше с криками ломятся к тебе в дверь? Мою жену чуть удар не хватил.

– Так купите ей что-нибудь красивое за их деньги.

Якуб покачал головой.

– Серая амбра! Повезло, что она нашлась у меня в запасах! А что, слабо было уговорить его выкрасить двери жидким золотом?

Она пожала плечами, выхватила у него из-под локтя какую-то баночку и осторожно принюхалась.

– Судя по их виду, они могли себе это позволить.

– Молодой успел высказать о тебе много нелестных слов.

– Всем мил не будешь.

Нари потянулась за другой банкой, поглядывая, как аптекарь добавляет в ступку семена тунга.

Со вздохом он отложил пестик и протянул к ней руку. Нехотя она вернула ему банку.

– Что вы готовите?

– Это? – Он продолжил молоть семена. – Снадобье для жены башмачника. Ее тошнит в последние дни.

Нари понаблюдала за ним некоторое время.

– Не поможет.

– Да ну? Напомните, доктор, вы у кого учились?

Нари улыбнулась. Якуба бесило, когда она так делала. Она повернулась к полкам, выискивая взглядом знакомый горшочек. Кругом царил хаос. Аптека казалась одной сплошной свалкой неподписанных банок и ингредиентов, которые словно сами снимались иногда с места и перемещались с полки на полку.

– Она беременна, – бросила Нари через плечо.

Смахнув паука, ползущего по крышечке, она взяла пузырек с маслом перечной мяты.

– Беременна? Ее муж ничего не сказал.

Нари поставила перед Якубом пузырек и положила рядом узловатый корень имбиря.

– Рано. Они, скорее всего, сами еще не знают.

Он выразительно посмотрел на нее.

– А ты знаешь?

– Боже милостивый, а вы – нет? Ее тошнит так, что шайтан услышит, не к ночи будь помянут. У них с мужем шестеро детей. Казалось бы, должны уже научиться распознавать знаки, – она примирительно улыбнулась. – Приготовьте ей чай из этого.

– Я ничего не слышал.

– Да, дедуля, вы не слышали и как я вошла. Может, тут дело в ваших ушах?

Якуб, недовольно ворча, отодвинул ступку и отошел в уголок, куда он складывал свои заработки.

– Кончала бы ты играть в Моисея Маймонида[5] и нашла бы лучше себе мужа. Еще не поздно.

Он вытащил сундук, петли тяжело скрипнули, и старая крышка откинулась.

Нари рассмеялась.