На пятьдесят оттенков темнее - Джеймс Э. (2017)

– Да нет. При моих занятиях… Я не культивирую дружбу. Разве что… – Он осекается и хмурится еще сильнее. Я понимаю, что он хотел упомянуть миссис Робинсон.

– Проголодалась? – спрашивает он, желая сменить тему.

Я киваю. Вообще-то, я умираю с голода.

– Ладно, поедим там, где я оставил машину.

Возле порта есть маленькое итальянское кафе «Би’c». Оно напоминает мне одно заведение в Портленде – несколько столиков и кабин, лаконичный современный декор, на стене – большая черно-белая фотография фиесты начала прошлого столетия.

Мы с Кристианом сели в кабине, изучая меню и потягивая восхитительное легкое фраскати. Я поднимаю голову, сделав свой выбор, и вижу, что Кристиан задумчиво глядит на меня.

– Что? – спрашиваю я.

– Ты отлично выглядишь, Анастейша. Свежий воздух тебе на пользу.

Я краснею.

– Честно говоря, у меня немного обветрилось лицо. Но день прошел чудесно. Спасибо тебе.

Его глаза теплеют. Он улыбается.

– Всегда пожалуйста, – бормочет он.

– Можно я задам тебе вопрос? – Я решаю провести небольшое расследование.

– Сколько угодно, Анастейша. Ты сама знаешь. – Как он восхитительно выглядит!

– Кажется, у тебя мало друзей. Почему?

Он пожимает плечами и хмурится.

– Я ведь сказал тебе, что у меня нет времени. У меня есть деловые партнеры – хотя эти отношения очень далеки от дружбы. У меня есть семья. Вот и все. Не считая Элены.

Упоминание этой сучки я игнорирую.

– У тебя совсем нет друзей твоего возраста, чтобы ты мог встречаться с ними и выпускать пар?

– Анастейша, ты сама знаешь, как я люблю выпускать пар. – Кристиан кривит губы. – Еще я работаю, строю свой бизнес. – Он все-таки озадачен. – Вот и все, что я делаю, – за исключением парусного спорта и редких полетов.

– Даже в колледже их не было?

– В общем, нет.

– Значит, только Элена?

Он осторожно кивает.

– Вероятно, тебе одиноко.

Его губы складываются в грустную улыбку.

– Что ты будешь есть? – спрашивает он, меняя тему.

– Мне хочется ризотто.

– Хороший выбор. – Кристиан подзывает официанта, заканчивая этот разговор.

Ужин заказан. Я ерзаю на стуле и гляжу на свои пальцы. Мне надо воспользоваться тем, что Кристиан расположен к беседе.

Надо выспросить у него, чего он ожидает, чего ему… хм… хочется.

– Анастейша, в чем дело? Скажи мне.

Я гляжу в его озабоченное лицо.

– Говори. – Он уже не спрашивает, а приказывает; его озабоченность перерастает во что-то другое. В страх? В гнев?

Я набираю полную грудь воздуха.

– Я просто беспокоюсь, что тебе этого недостаточно. Ну, понимаешь… чтобы выпускать пар.

Его челюсть напрягается, взгляд жесткий.

– Разве я давал тебе повод думать, что этого недостаточно?

– Нет.

– Тогда с чего ты взяла?

– Я знаю, какой ты. Что тебе… э-э… требуется, – запинаясь, лепечу я.

Он закрывает глаза и трет лоб своими длинными пальцами.

– И что мне теперь делать? – Его голос звучит зловеще мягко, словно он рассержен. От страха я холодею.

– Нет, ты меня не понял. В последние дни ты был замечательный. Но я надеюсь, что не вынуждаю тебя идти против собственной природы, притворяться.

– Я – это я, Анастейша, во всех пятидесяти оттенках моей порочности. Да, мне приходится перебарывать диктаторские замашки… но такова моя натура, так я строю свою жизнь. Да, я рассчитываю, что ты будешь вести себя определенным образом. Когда ты отказываешься, это одновременно тяжело и интересно. Мы все-таки делаем то, что мне нравится. Вчера, после твоей возмутительной выходки на аукционе, ты позволила мне отшлепать тебя. – Он нежно улыбается. – Мне нравится тебя наказывать. Не думаю, что это желание когда-нибудь пройдет… но я стараюсь, работаю над собой, и это не так трудно, как я думал.

Я краснею и ежусь, вспоминая наш тайный визит в его комнату в родительском доме.